Дом
Шрифт:
— И так, — скучающим голосом продолжил следователь, — Вы подтверждаете тот факт, что находились в дружеских отношениях с Бахтиаровым?
— Да, подтверждаю.
— Вы неоднократно бывали у него дома?
— Да, бывал.
— И так же знакомы с его родственником, Амиржановым Хасеном Батырхановичем?
— С кем? — переспросил Мухин.
— Амиржановым Хасеном, предпринимателем?
— С Хасеном, да знаком, — подтвердил Валерий Николаевич. Надо сказать, что фамилию Бериковского родственника Хасена, торговавшего на рынке китайчиной он услышал впервые от следователя. До этого как-то не интересовался.
— Что вы можете сказать об этом ноже? — Ни с того, ни с сего, произнес следователь, и выложил на стол нож, упакованный в герметичный полиэтиленовый пакетик, какие обычно используют эксперты.
— Нож восточного типа с широким клинком и узкой надсадной рукояткой из рога, судя по форме и орнаменту, относится к узбекскому типу ножей.
— Вы узнаете этот нож?
— Ну да, это пичак.
— Я не о том спрашиваю, вы видели этот нож у Амиржанова Хасена?
Мухин внезапно почувствовал себя мерзко. Вот, вроде ничего кроме правды он не говорил, и говорить не собирался. Но вдруг отчетливо понял, что из него вытягивают показания против Хасена, которого он видел всего пару раз, на застольях у Берика. И ничего плохого или хорошего про него не думал, и сказать не мог. Но явственно понимал, что это как-то связано с Бериком, и от того, что он ответит сейчас, будет зависеть их дальнейшая судьба. Надо было что-то врать, и как-то врать, вытаскивать Берика из беды. Поскольку ни в какую причастность Берика к темным делишкам Мухин поверить не мог. Не такой Берик человек, чтобы ни в преступлении участвовать.
— Валерий Николаевич, вы видели этот нож на квартире у Бахтиарова? Я вас спрашиваю?
— Не знаю, — ответил Валерий Николаевич.
— Как это не знаете? Видели или нет?
— Я видел подобный узбекский нож, но утверждать, что это тот самый нож не берусь. Они, знаете ли, похожи….
— Это тот самый нож, — кивнул следователь.
— Я не совсем понимаю, какое отношение этот нож, даже если он тот самый имеет к пропаже трупа в нашем морге?
И тут следователь впервые хмыкнул, и оскалился, проявляя хоть какие-то эмоции на своем постном лице. Да и стоящий у окна, перестал считать ворон, и повернувшись лицом к Мухину, улыбался.
— Сейчас поймете, — ласково пообещал следователь, — Скажите, вчера была ваша смена?
— Да, моя.
— Это Берик Амантаевич вам предложил поменяться сменами?
— Э-э-э, нет. Собственно он не вышел позавчера, после дня рождения отдыхал дома. Поэтому…, - начал объяснять Мухин, но следователь опять ему не дал договорить.
— Вы знали о том, что адвокат Садовников участвовал в деле о возмещении ущерба гражданину Харитонову В.К., в результате которого суд признал Амиржанова Хасена виновным и постановил наложить арест на его имущество?
— Впервые слышу, — честно признался Мухин.
— Ну, что ребята, поехали обратно? — сказал профессор своим попутчикам, которых он подобрал на дороге. Двое молодых парней выглядели вполне адекватными, и Томилов доверившись своей интуиции решил их подвести, не смотря на то, что практически в каждом своем студенте подозревал если не наркомана, то алкоголика. Справедливости ради надо сказать, что его подозрения не лишены были оснований. Томилов был заведующим кафедры агрономии в сельскохозяйственном институте, и основная масса его студентов была из отдаленных поселков, где пить водку учатся раньше, чем разговаривать. Но эти два субъекта имели вид внушающий доверие. Особенно старший, которого как выяснилось, звали Сергеем.
— Это Он сделал, — тихо сказал Сергей, усмотрев в черных обломках моста облупившуюся железную канистру.
— Согласен, — кивнул Василий.
— Так вы знаете, чьих это рук дело? — произнес Томилов, с подозрением разглядывая ребят, только недавно не вызывавших никаких подозрений.
— Не знаем! — резко ответил Сергей.
— Ребята, если вы знаете, то надо немедленно сообщить в милицию.
— Нет, мы правда не знаем Сергей Александрович, — замялся Василий, — Подозреваем, а подозрения к делу не пришьешь…
— Да и как-то не хорошо наговаривать на человека, а вдруг он не виноват? И как мы будем выглядеть после этого? — горячо вступился Сергей. Перспектива по собственной воле оказаться сейчас в милиции его не устраивала. Пусть даже и в качестве свидетеля, докладывающего о сгоревшем мосте.
— Ладно, мальчики, поехали назад. Расскажете по дороге о своих подозрениях, а там решим, рассказывать их в полиции или нет. Поехали.
— Вы езжайте, Сергей Александрович, а мы на тот берег переберемся, — ответил Сергей.
— Это как?
— Что-нибудь придумаем.
— Ну, как хотите.
Профессор решил парней больше не уговаривать и уезжать один. Они явно что-то скрывали, и в любой момент из вполне интеллигентных студентов превратится в черт знает кого. Такая вот петрушка. Поэтому, он завел машину и ни слова не говоря, развернул автомобиль. Когда он отъехал метров на десять, Василий спросил:
— И как ты собрался туда перебираться? Или лапшу для профессора вешал?
— Посмотри вон слева у камышей…
— Где?
— Вон, левее, у засохшего клена.
— Плот?
— Ага.
— Но он с той стороны?
— Но можно сплавать за ним.
— Давай. А отсюда уже меня с кошкой заберешь, — кивнул Василий, держа Муську на руках и усиленно поглаживая пытавшуюся вырваться кошку. Мурлыке поездка порядком поднадоела, и она усиленно рвалась на волю. А как орала в сумке, пока они ехали в электричке, что люди стали оборачиваться. Уже тогда пришлось её извлечь из сумки и держать на руках.
Чума поперхнулся от наглости ботаника, ведь он только что собирался предложить сплавать за плотом ему, но ботан опередил.
— Слушай, у тебя совесть есть? А? Я и так простыл, пока в одних носках бегал, еле-еле у бабки отогрелся. А ты мне предлагаешь сплавать?
— Что-то не слышал, чтобы ты хоть раз чихнул, пока ехали, — с сомнением сказал Василий, испытывая на душе неловкость. Но лезть в ледяную воду очень не хотелось.
— Черт с тобой! Сейчас еще попрекнешь, что шмотки мне дал, что с собой взял, — разгорячился Сергей, скидывая с ног кроссовки. Честно признаться, они ему были малы, и пальцы жали как «испанские сапоги» святой инквизиции, что сняв их, он испытал облегчение. Аж кровь от лица отлила.