Дом

Страндберг Матс

– Постарайтесь не волноваться сегодня вечером, – говорит Сукди. – Вам надо отдохнуть.

Юэль спрашивает себя, не скрыта ли в ее последней фразе осуждающая нотка. Он нажимает на дверную ручку, но дверь заперта.

– Код вон там наверху. – Сукди показывает на маленький клочок бумаги, скотчем приклеенный к дверному косяку. – Это ради безопасности жильцов.

Юэлю нравится, что она не называет их клиентами.

Сукди вводит код и открывает дверь. Юэль бормочет «спасибо». Концентрируется на том, чтобы пройти прямо через холл. Автоматические двери открываются, и он вдыхает теплый воздух с улицы.

Юэль выходит на парковку и думает, видит

ли его мама из окна квартиры Лиллемур. Он не оборачивается. Подходит к машине. Возится с ключами, сразу не попадает в замок. Когда он наконец садится на водительское сиденье и закрывает дверь, из него вырывается крик.

Нина

До конца смены Нины осталось полчаса, и она больше не может прятаться в подвале. Они с Сукди должны написать отчеты за день и передать их Горане и Рите, которые скоро их сменят.

Она неохотно поднимается в холл. Заглядывает в коридор Г сквозь стекло в двери, осознавая, как нелепо она выглядит. Не видно ни Юэля, ни Моники. Только Анна, которая оделась в весеннюю куртку и берет, чтобы отправиться на ежедневную прогулку.

Нина прикладывает пропуск и заходит в отделение.

Увидев ее, Анна сияет.

– Привет! – кричит она. – Какая сегодня прекрасная погода!

– Да, просто замечательная, – кивает Нина.

Анна гуляет под стеклянной крышей зала и думает, что находится на улице. На самом деле она не выходила из здания уже несколько недель. А может, и месяцев. – На нашу улицу переехала новая семья, – говорит Анна, показывая на Г6. – Женщина, кажется, довольно беспокойная. Но мужчине здесь очень нравится.

Нина смотрит в ту сторону. Дверь в квартиру Моники закрыта. Интересно, там ли сейчас Юэль?

– Вряд ли это ее муж, – продолжает Анна.

– Нет, это ее сын. Юэль.

Как странно снова произносить его имя.

– Я не о сыне, – возражает Анна. – А о том, с кем она будет жить.

Нина рассеянно кивает и идет писать отчеты в комнату для персонала.

Сукди торопится домой к семье, Нина просто хочет убраться отсюда. Поэтому они работают быстро и продуктивно.

– А теперь Моника, – говорит Сукди, когда они доходят до отчета о Г6. – Она нервничала и уговаривала сына забрать ее домой. Когда он ушел, стало лучше.

Нина сдерживает вздох облегчения. Юэля здесь больше нет.

– Я привела Лиллемур, и она отвлекла Монику ангелами, – продолжает Сукди. – Сейчас она спит.

– Хорошо, – говорит Нина, и ей удается сделать так, чтобы голос звучал ровно.

Когда они заканчивают с отчетами, заходит Рита. Садится за стол. Поджимает губы, и на верхней губе углубляются морщинки от курения.

– Горана конечно же еще не пришла.

Рита оглядывается, словно подозревая, что Горана где-то прячется.

– Сегодня все спокойно, – говорит Сукди. – Может, мы передадим вам дела, не дожидаясь ее?

Рита драматически вздыхает, но в кои-то веки не возражает.

Потом Нина и Сукди вместе идут в подвал переодеваться. Нина рада, что Сукди не спрашивает, что она здесь делала полдня.

Они выходят на лестницу и видят, что Горана как ни в чем не бывало стоит у входа и курит.

– Как сегодня дела в «Отеле Интерконтиненталь»? – интересуется она, и на ее заостренном, сильно накрашенном маленьком лице появляется усмешка.

Нина

старается не показывать, как сильно ее это бесит. Горана обожает дразнить ее, и Нина слишком часто ей это позволяла.

– В целом все спокойно, – отвечает Нина. – Увидимся позже. Я возьму ночную смену Юханны. Потому что ты не захотела.

Если Горана и заметила колкость, то делает вид, что пропустила ее мимо ушей.

– Да уж, иммунитет у этой девицы и правда так себе, – только и говорит она, поднимая угольно-черную полоску, заменяющую ей брови.

– Мне пора, – прощается Сукди и звенит ключами от машины в руке. – Увидимся.

Горана кивает ей. Тушит сигарету в закрепленной на стене пепельнице.

– Ты не можешь курить на заднем дворе? – спрашивает Нина. – Не очень приятное зрелище, когда персонал дымит у входа.

Горана с интересом смотрит на нее.

– Увидимся вечером, – только и отвечает она и идет внутрь.

Нина вздыхает. Жалеет, что не смолчала.

Она садится в машину и направляется в сторону усадьбы Тофта. Она ездит по этой узкой сельской дороге сотни, а то и тысячи раз в год. Впервые за долгое время дышать становится труднее, когда она приближается к съезду на Люккеред.

Юэль сейчас дома?

Проезжая мимо заброшенной автобусной остановки, Нина поворачивает голову. Когда она впервые вышла здесь из автобуса, крутой подъем еще не был заасфальтирован и его окружали высокие сугробы.

Нина хотела бы испытывать сочувствие к себе, тогдашнему подростку. Знает, что это было бы правильно. И если бы речь шла о ком-то другом, это было бы несложно. Но теперь на нее накатывает волна старого стыда. Нина, дочь алкашей из уродливых многоквартирных домов в Иттербю. Такая правильная и умная не по годам. Она лебезила перед учителями – так хотела, чтобы взрослые ее любили. Травля началась всерьез в старших классах, когда она и ее одноклассники перешли в другую школу и смешались с учениками из Скредсбю и других городков по соседству. Нина убеждала себя, что новые одноклассники просто шутят, что она слишком остро на все реагирует. Она пыталась смеяться вместе с ними. Придумывала способы, как заставить ребят полюбить ее. И именно эти безуспешные попытки сейчас заставляют ее опустить голову от стыда за рулем.

Юэль первым предложил Нине забить на них. Он тоже не вписывался в компанию, но гордился этим. Он первым сказал девочке, что она красива. Иногда Нина даже осмеливалась этому верить.

Юэль был ей как брат. Нина даже видела в нем родственную душу. И Моника гораздо больше была девочке мамой, чем ее собственная мать. В глазах Моники Нина хотела быть идеальной. Но чем старше они становились и чем больше тайн о Юэле ей приходилось хранить, тем сложнее это было.

Когда боковая дорога пропадает из зеркала заднего вида, дышать становится легче. Теперь вдали виднеется церковь Люкке, и Нина поворачивает налево к усадьбе Тофта. Проезжает хлева и сады, овец и лошадей в загонах. Едет по липовой аллее, ведущей к усадьбе, и сворачивает направо. Машину заполняет запах животных, когда Нина проезжает конюшню и поднимается по пригорку. На вершине несколько всадников останавливаются у края дороги, пропуская ее машину, и Нина машет им рукой. Съезжает с пригорка и едет дальше по петляющей полоске асфальта. Вдоль дороги пасутся коровы, за полем блестит вода залива. На фоне скал мачты парусных яхт кажутся белыми как мел. По другую сторону дороги в ряд стоят дома. В садах батуты, к стенам гаражей прислонены детские велосипеды.