Дом
Шрифт:
Быть может, он находится не в настоящем, а в будущем. Или вообще оказался вне времени. И это определенно не было прошлым. Нортон это знал. Чувствовал.
Возможно, это какое-то испытание. Возможно, первую часть испытания – встречу с родными – он преодолел, и теперь его будут испытывать дальше.
Возможно, если он успешно преодолеет и эту часть, его отпустят на свободу.
Именно эта возможность, эта надежда побуждала Нортона идти вперед.
В следующем помещении, белом, было еще теплее.
Всего комнат оказалось
Помещение было пустым, если не считать девочку.
Обнаженная, она хитро улыбнулась Нортону и, медленно наклонившись, схватила себя за лодыжки.
– Поцелуй меня в задницу, – сказала она.
Нортон молча смотрел на нее.
– Поцелуй меня в задницу, – томным голосом повторила девочка. – Ты же знаешь, что хочешь этого.
Нортон действительно хотел этого – даже после всего того, через что ему пришлось пройти, даже после всего случившегося. Он видел маленькую розовую ямочку между раздвинутыми ягодицами, и ему нестерпимо хотелось прижаться к ней губами, запустить в нее язык…
Не так ли дьявол скреплял печатью договор с ведьмами?
Нортон закрыл глаза, больше не зная, что думать. Он взмок от пота, и ему пришлось вытереть лоб тыльной стороной ладони. Других дверей в помещении не было; выйти можно было только через ту, в которую он вошел.
– Я тебе не враг, – сказала девочка. – Твои враги – Дома.
– Н-неправда, – выдавил Нортон.
Улыбка на лице девочки растянулась еще шире, и Нортону она показалась не только чувственной, но и на удивление дружелюбной.
– Нет, правда. И ты это знаешь. Мы оба заточены здесь. Как ты думаешь, зачем нас заманили сюда? Неужели ты искренне веришь в то, что силы добра похитили тебя и собираются до конца жизни удерживать здесь? Потому что ты единственный, кто может спасти мир? Разве в этом есть какой-то смысл? Скажи честно.
Выражение лица девочки казалось Нортону открытым и искренним, и он поймал себя на том, что следует логике ее убеждений. Быть может, он сам и его собратья по несчастью ошибались… Быть может, Биллингс и его Дома основательно промыли им мозги…
– Я и пальцем не тронула твоих родных. Наоборот, это я пыталась их спасти. С ними расправился мистер Биллингс. И с тех самых пор он стремился нас разлучить, поскольку знал, что я открою тебе правду.
Муравьи.
Нортон прогнал это воспоминание.
Девочка медленно провела пальцем по ложбинке между ягодицами.
– Ну же, – тихо промолвила она. – Поцелуй меня в задницу! Поцелуй, не бойся! Что тут может быть плохого?
Облизнув пересохшие губы, Нортон кивнул.
– Я уже давно ждала этого, Нортон.
Шагнув вперед, он опустился на колени позади девочки,
Девочка застонала.
Когда Нортон открыл глаза, он стоял на коленях в темном помещении, уткнувшись лицом в две подушки, лежащие на полу. Подняв взгляд, увидел мраморный стол, похожий на алтарь.
На столе лежал распятый Биллингс.
Дворецкий, слуга, наемный работник, кем бы он ни был, извивался, пытаясь освободиться от пут. У него на лице не было страха – одна решимость. Нортон медленно приблизился к нему и посмотрел сверху вниз. Биллингс по-прежнему был в своей официальной ливрее, и даже в таких обстоятельствах он сохранил чувство собственного достоинства. Дворецкий поднял взгляд на Нортона, и хотя не вызывало сомнений, что он хочет, чтобы его освободили, он не собирался просить и умолять, поэтому ничего не сказал.
Почувствовав, что кто-то дергает его за рукав, Нортон обернулся и увидел Донну.
– Подойди сюда, – тихо произнесла она, и у нее на губах заиграла легкая улыбка. – Подойди, посмотри.
Только сейчас Нортон заметил, что комната заставлена столами, стеклянными витринами и громоздкими предметами, назначение которых он не понял. Вдоль одной стены на длинной стеклянной полке лежали отрубленные руки и гениталии. Под ногами у Нортона пробежало что-то маленькое и черное, покрытое шерстью, болтая само с собой.
Нортон не увидел ни двери, ни окна, ни входа, ни выхода.
Донна провела его мимо большого неподвижного предмета из дерева и зеркала, не знакомого ему, и он оказался в углу, где по сравнению с остальным помещением царил еще больший беспорядок. Однако мебели здесь не было.
Здесь лежали тела.
И части тел.
Первым порывом Нортона было бежать отсюда. Пол был липким и скользким от крови, а на крюках вдоль дальней стены висели похожие на сдувшиеся облака бледные пустые оболочки призраков, которых Нортон видел в Доме в Потустороннем Мире. Верхом на кубе, составленном из переплетенных костей, восседало туловище какого-то неведомого создания, окрашенного во все цвета радуги. В воздухе стояло страшное зловоние, и Нортон, задыхаясь, зажал нос ладонью.
Однако Донна не позволила ему уйти. Она крепко держала его за руку, вроде бы непринужденно, но на самом деле с неестественно большой силой, увещевая его тихим голосом. На самом деле никакой смерти нет, говорила она. Есть только преобразование из одной формы в другую, переход из одного мира в следующий. К чему цепляться за устаревшие представления о морали, за ханжеские местечковые понятия добра и зла? Нет ничего плохого в том, чтобы убить человека. Это лишь облегчает неотвратимое.
Нортон слышал девочку, понимал ее, и хотя у него должны были бы найтись аргументы, чтобы возразить ей, он молчал. Она провела его через бойню, продолжая говорить тихим голосом, с любовью трогая расчлененные останки.