Дома костей

Ллойд-Джонс Эмили

– И что же нам с ними делать? – Его голос был низким, с легкой и приятной хрипотцой. Словно он собирался придвинуться, чтобы сказать по секрету нечто важное.

– Сжечь, – ответила Рин. – Я знакома с кузнецом, она поможет.

Кузница стояла у южной оконечности деревни, откуда запах жженого металла уносил ветер. Постучать Рин не удосужилась, направившись прямиком к горнилу.

Судя по виду, Морвенне могло быть между тридцатью и сорока годами. Смуглая, с жесткими, как проволока, волосами, родом она была явно не из Колбрена, и местные такое обычно

не прощали. Но Морвенна просто появилась в деревне пять лет назад, заняла заброшенную кузницу, и уже спустя несколько недель казалось, что она жила здесь всегда.

Гостей Морвенна встретила, одетая в тяжелый кожаный фартук и рабочие перчатки. Она замерла, когда в дверях появились Рин и Эллис, волоча за собой мешки. Морвенна кивнула в сторону мешков.

– Рин, – с оттенком раздражения заговорила она, – прошу, скажи, что это волки зарезали овец из стада Хивела.

– Нет, – откликнулась Рин. – Еще один дом костей – вернее, целых два.

Морвенна стащила кожаные перчатки и встала на колени перед мешками. Положила на них натруженную ладонь, словно пытаясь уловить признаки жизни.

– Не знаю, верить тебе или нет. Это точно не какой-нибудь мертвый бродяга, которого ты нашла на дороге?

Разумеется, она не верила Рин – ведь Морвенна родилась не в Колбрене. Она не росла на старых сказках о давних временах – тех самых сказках, которые, пока Рин стояла у потрескавшихся дверей, а свечи превращались в огарки, невнятными голосами рассказывали старейшины деревни. С другой стороны, даже большинство деревенской молодежи согласилось бы с Морвенной. Король иных покинул острова еще во времена прадеда Рин, и воспоминания о нем потускнели, стали мифом. Поколение Рин почти не верило в магию. И это должно было служить ей утешением – несмотря на странные появления домов костей, местные жители могли и впредь пользоваться ее услугами могильщицы, вместо того чтобы сжигать мертвецов.

Но старики помнили все. Именно им чаще всего требовалось рыть могилы.

На бедре у Рин болтался пустой кошель, она провела пальцами по кожаному краю, прежде чем ответить:

– Хочешь – верь, хочешь – нет. Трупы настоящие, и мне надо сжечь их, пока не стемнело. Если тебе нужны доказательства, оставь руку и посмотри, что будет, когда зайдет солнце.

Морвенна сверкнула улыбкой:

– Пожалуй, так я и сделаю – и, наверное, суну ее в окно Эйнону в следующий раз, когда он явится за арендной платой.

Рин старалась не улыбнуться, но не слишком успешно.

– А это кто? – спросила Морвенна, повернувшись к Эллису.

– Путник, – ответила Рин. – Ищет, где бы остановиться.

Взгляд Морвенны прошелся по Эллису.

– Тогда ему в «Рыжую кобылу». Если никто из домов костей не прикарманил его монеты. – Последним словам она придала насмешливый оттенок, ее губы изогнулись в улыбке.

Рин резко выдохнула:

– Просто сожги их, ладно?

Несмотря на все усмешки, Морвенна согласно кивнула. Щелчком пальцев она подозвала подручного – парнишку лет десяти или одиннадцати. Рин

уже повернулась, чтобы уйти, но Морвенна окликнула ее:

– Погоди.

Рин обернулась.

– У тебя ведь есть железо, да? – спросила Морвенна. – Дома?

– Конечно, – ответила Рин. Как и во всех старых деревенских домах, рядом с дверным косяком в ее доме была прибита подкова.

– Так вот, если понадобится еще, приходи сюда. Остатки у меня всегда найдутся.

Это был жест доброй воли. Пусть Морвенна не верила ей, пусть посмеивалась, но она предложила Рин, что могла. На этот раз Рин кивнула старательнее, благодаря за предложение:

– Спасибо.

Перед уходом она успела увидеть, как подручный начал запихивать парусиновые мешки вместе с содержимым в кузнечное горнило. В воздух взметнулись искры, и Рин поспешила покинуть кузницу до того, как жарко вспыхнуло пламя. Сжигание проклятых мертвецов было благим, но слишком уж зловонным делом.

* * *

«Рыжая кобыла» представляла собой просторный дом, перестроенный под таверну. Комнаты наверху сдавали внаем, а внизу помещались кухня и зал для посетителей. Большей частью сюда приходили за местными сплетнями.

– Заходи. – Рин кивнула на дверь. – Спроси Инид, скажи, что я тебя прислала, и она не станет драть с тебя втридорога.

Инид в «Рыжей кобыле» была всегда, сколько себя помнила Рин. Хозяйка постоялого двора всегда оставалась краснощекой и улыбчивой, всегда вдовела, ее волосы всегда были курчавыми и седыми. Пожалуй, единственного взгляда, брошенного на Эллиса, Инид хватит, чтобы решить: этого парня не помешает хорошенько откормить.

– Спасибо, – сказал Эллис. – За то, что привела меня сюда. И еще раз спасибо за то, что спасла меня от… той твари.

Рин протянула ему ладонь.

Эллис улыбнулся и пожал ей руку. Его пальцы были холоднее и мягче на ощупь, чем у нее, на ладони недоставало мозолей. Он убрал руку, но Рин по-прежнему держала ладонь протянутой. Эллис удивленно уставился на нее, потом его осенило.

– Ах да. – Он порылся в мешке и вытащил несколько монет, которые положил ей на ладонь.

Она кивнула, убирая деньги, и направилась прочь, бросив напоследок:

– На твоем месте я бы не сходила с дорог. По крайней мере, пока не обзаведешься приличными картами.

Она услышала, как он хмыкнул, и незаметно улыбнулась. А потом прибавила шагу, и, пока направлялась через деревню к дому, все мысли об Эллисе выветрились из головы.

Ее дом стоял на окраине Колбрена и выглядел как все остальные старые дома – деревянные стены, соломенная крыша, из трубы валит дым. В просторном дворе они держали кур и единственную козу, которую могли себе позволить. Куры бойко разгуливали вокруг дома и разыскивали корм в высокой траве.

Рин толкнула дверь и вошла в дом. Незримая рука, сжимавшая ее сердце, словно разжала хватку. Она впитывала привычные детали: запах дыма, белье, развешанное для просушки, затейливые деревянные ложки на стене, вырезанные отцом для матери, коза…