Дома мы не нужны
Шрифт:
На немой вопрос командира он махнул рукой в сторону шатра:
– Там целая лавка – и рис, и маш, и много чего еще. Нават я уже замочил, – Абдалла показал какую-то кастрюльку с залитой водой горкой крупных горошин, – а хозяин дохлый лежит, платить не нужно.
Боец захохотал во все горло и пообещал, что кебаб будет готов даже раньше плова, а Аль-Бакри недовольно поморщился. Впереди было самое неприятное – надо было избавиться от трупов. Желательно закопать. Не только потому, что припекающее все сильней солнце подгоняло к этому. Он никак не мог забыть продирающих до самых костей лесных криков. Не убери все вокруг, скоро сбегутся и слетятся все падальщики вокруг,
В том, что в окружающем их лесу падальщики есть, он не сомневался. Там, где есть человек, там сразу же появлялись эти твари. Аль-Бакри думал даже стаскать все тела в какой-то из подвалов (их было вокруг на удивление много), и завалить его, можно даже взрывом – умения у него хватило бы, а взрывчатки… Вот со взрывчаткой было все непонятно. От длинного, метров двадцати бункера, осталось не больше пяти; окажется ли там взрывчатка, принятая по описи, он не знал. Ведь не сам же он таскал тяжелые ящики. Вот в том, что автоматы с ящиками патронов к ним, и те самые приглянувшиеся пулеметы со снайперками здесь, рядом, он не сомневался. И это радовало душу. А предстоящая работа не радовала. Хотя, командир он или не командир?!
Уже через пять минут Насер сдал ему пост, а сам вместе со вторым воином сносил тела к тому месту, куда, как оказалась, рука командира добросила гранату – в тот самый момент, когда их жизнь круто поменялась. И Аль-Бакри эти перемены начинали нравиться. Если бы еще не Хафиз!
Поляна в этом месте удлинялась, заходя глубоко в лес, кажется, так далеко, что ее можно было принять за начинавшуюся (или заканчивающуюся здесь) дорогу.
Сауд даже прильнул к ней, пытаясь разглядеть заросшие колеи – но нет. Ни нога человека, ни какой-либо механизм своих следов здесь не оставили. Какая сила пробила эту просеку – вода, дикие звери или другой каприз всевышнего, он разобрать не мог. Аль-Бакри вообще лес не любил; он не понимал его, не разбирался – ведь не называть же лесом те чахлые заросли в афганских горах. А тут – настоящая Сибирь – от этого слова Сауда пробило морозом, так, что он чуть не сбился со счета.
Но нет – вот и Насер подошел, тяжело отдуваясь, для отчета. Солнце за прошедший час поднялось еще выше, так что было уже почти как в родной Сирии. Если бы еще не этот проклятый лес!
А воин подтвердил, что командир не ошибся в подсчетах: четыре ребенка, двенадцать мужчин и шестнадцать женщин отправил на тот свет проклятый Хафиз. Точнее троих из них проводил к всевышнему сам Насер, показав три пальца правой руки, а большим пальцем левой проведя себя по горлу – добил.
Аль-Бакри отправил его на поиски шанцевого инструмента; другой воин присел рядом с ним. Его грязное лицо лоснилось от пота, и командир подумал, что можно было бы отправить и его – на поиски воды. Пока же его негромкий разговор самого с собой не мешал командиру. До тех пор, пока Сауду не показалось, что в унисон почти спокойным арабским словам раздаются чьи-то чужие, гортанные и чем-то знакомые. Но нет – не показалось. Из чащи вдруг появился худощавый парень с густыми вьющимися черными волосами на голове и таким характерным носом, что Аль-Бакри принял его за своего, за араба. Но последний вдруг при виде воинов просиял лицом и крикнул в лес что-то на иврите, который Сауд не то чтобы знал, но отличить от других мог достаточно уверенно – приходилось сталкиваться, и не раз.
Из чащи выскочила теперь целая толпа – человек десять, не меньше. Тут первый, призвавший сотоварищей, увидел наваленные вдоль тропы тела погибших; увидел кто-то еще. Из толпы раздался истошный женский визг и вся она подалась назад, в лес, но поздно –
– Ишак и сын ишака, – выругался Сауд, оборачиваясь и вырывая оружие у подчиненного. Несколькими длинными прыжками он достиг толпы, замершей на месте, и принялся прикладом сбивать их компактней, а затем и укладывать на землю ничком. Воин, немного обиженный вспышкой ярости командира, присоединился к нему, помогая за отсутствием автомата руками и ногами, не забывая пинать пленников так, что Сауду пришлось опять одернуть его.
– Господин, это ведь евреи, – заговорил он, почти крича и брызгая слюнями, – сейчас мы их всех…
– Стой, – приструнил воина Аль-Бакри, не решаясь, однако, обозвать его и показал на гору трупов, – яму ты копать будешь?
– Точно! – обрадовался воин аллаха, – пусть копают, а потом мы их…
– Ишак! – все-таки не выдержал Сауд, – а баранов ты пасти будешь, коз ты доить будешь, – голос его крепчал с каждым словом, – а потом ты этих баранов трахать будешь?! У нас только две женщины, две! Каким ты в очереди будешь, знаешь?
Вояка понял, что скорее всего до него очередь никогда не дойдет и посмотрел на пленников, вернее пленниц, совсем другими глазами. На земле между тем жались к друг другу всего четыре фигуры. Женские фигуры, потому что трое мужчин, выскочившие из леса в первых рядах, лежали на земле чуть поодаль, не двигаясь. Еще одна девушка шевелилась, но так слабо, что Аль-Бакри, только глянув на руки, которые она прижимала к животу, на кровь, уже пропитавшую большую часть ее платья, понял – не выживет; работа для Насера.
А последний и сам уже бежал на звук выстрелов, почему-то без автомата, но с лопатой наперевес.
– Еще один ишак, – подумал Сауд, встрепенувшись, обрадовано глядя, как из чащи чуть дальше остальных показалась еще одна женская фигурка в темном брючном костюме, по какой-то причине отставшая от сотоварищей.
Но сейчас она оказалась шустрее остальных. Коротко вскрикнув, она повернулась и исчезла за поворотом широкой тропы, которую Аль-Бакри совсем недавно изучал.
– Куда, – железная командирская рука успела перехватить за камуфляж Насера, – куда без оружия?
Тот ошалело помотал головой, пытаясь вырваться из захвата командира и вдруг обмяк, видимо вспомнив страшный рев в лесу,.
Впрочем, Сауд и сам понимал, что беглянку надо поймать, что она могла вернуться не одна, с помощью. И пусть вероятность такого была ничтожно мала – скорее девушку загрызут дикие звери, или она заблудится и упадет без сил, что опять таки заставляло думать о хищниках. Даже такой вероятностью нельзя было пренебрегать, а кроме того еще одна женщина в его… он даже не знал, как назвать то непонятное пока, что хотел слепить из этих таких разных людей.
В общем, через пять минут в погоню отправились два воина, старшим из которых был назначен Насер. Оба были вооружены акээмами с двумя спаренными магазинами – сто двадцать патронов могли уничтожить или разогнать любую стаю хищников.
Так думал Аль-Бакри. Что думают воины, его не интересовало.
Прибежавший следом за Насером Абдалла обрадовал, что кебаб уже почти готов, а в казан скоро будет заливать воду, но соли нет и поэтому…
Сауд явственно представил серое длинноухое животное, но обижать воина не стал – уж больно мало их у него осталось. Не вооружать же Хашимулло. Аль-Бакри небезосновательно предполагал, что последний повернет дуло автомата совсем не туда, куда ему укажут. Впрочем про парня командир вспомнил совсем не случайно.