Домашний фронт

Ханна Кристин

— Хватит! — резко сказал он. — Речь не только о тебе. Это наша жизнь. Ты ведешь себя эгоистично.

— Как ты смеешь говорить это мне?

— Нельзя просто лежать и горевать о том, чего не вернешь.

— Ты имеешь в виду отрезанное. Говори прямо, Майкл. Посмотри на это.

— Ты хотела летать. Ты, Джо. Ты хотела воевать, делать то, что ты умеешь. Ты это получила — и вот кто ты теперь.

Джолин побледнела:

— Заткнись!

— Я помню твои рассказы о тренировочных лагерях, о летной школе. О тех случаях,

когда мужчины садились в твой «Черный ястреб», видели «конский хвост» у тебя на затылке и заявляли, что не полетят с женщиной. Ты говорила, что заставила их взять свои слова обратно. Говорила, что была сильной.

Джолин швырнула в него синий пластмассовый кувшин, стоявший рядом с кроватью. Он пролетел в нескольких дюймах от его головы и ударился о стену, забрызгав ее водой.

— Убирайся к черту из моей комнаты! У тебя я попрошу помощи в последнюю очередь.

— Джо…

— Убирайся!

— Зачем? Чтобы ты могла снова без помех себя жалеть?

— Ты понятия не имеешь, что я чувствую, Майкл.

— Я хочу, чтобы ты вернулась, Джо. А если тебя это не волнует, подумай о девочках, ты нужна им.

При упоминании о дочерях Джолин обмякла. Он хотел сказать что-то еще, надавить сильнее, но не смог — она была такой потерянной, несчастной.

Майкл вышел из палаты и закрыл за собой дверь.

В коридоре его ждал Конни. Он стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди огромные руки.

— Она очень вспыльчива, наш солдат. Как прошло?

— Не хочет меня видеть.

— Разве Джолин может приказывать всем, кто входит к ней? — задумчиво произнес Конни. — Я имею в виду вот что. Женщина не желает вставать с кровати. И ей нужна мотивация, вы согласны?

Майкл посмотрел на физиотерапевта.

— Не думаю, что она будет швырять предметы в детей.

Конни ухмыльнулся:

— Я тоже так не думаю.

В субботу Джолин сидела в кровати, через открытую дверь наблюдая за потоком посетителей с цветами и воздушными шариками в руках, оживленно разговаривающих с родными, которых они пришли навестить.

Она выгнала Конни, затем попыталась читать книгу. Но сразу же забывала только что прочитанное предложение. Наконец сдалась и закрыла глаза.

И в эту же секунду снова оказалась в падающем «Черном ястребе».

Нас сбили. Тэми…

Джолин открыла глаза. Господи, как она устала, устала от боли, от ночных кошмаров, просто устала…

— Привет, Джолин!

Повернувшись, она увидела стоящего в дверях Конни. Хотела сказать, чтобы он убирался к черту, но тут в палате появился Майкл, а с ним девочки. Они шли все вместе — руки Майкла лежали на плечах дочерей. Лулу надела детскую камуфляжную форму, которую Джолин сшила ей в прошлом году; к воротничку были приколоты крошечные крылышки. Волосы девочки напоминали воронье гнездо из спутанных прядей, обрамлявших маленькое

личико. Носки у нее были разные.

— Привет, мамочка! — сказала Лулу, широко улыбаясь. Она подошла прямо к кровати, схватилась за металлические перила и потрясла их. — Папа сказал, что мы должны быть храбрыми маленькими солдатами, чтобы помочь тебе выздороветь. Я готова. Видишь? — Она повернулась кругом, демонстрируя наряд.

Майкл похлопал Бетси по плечу и слегка подтолкнул. Она неуверенно шагнула к кровати.

— Привет, мама. — Она не смотрела на Джолин и низко опустила голову, так что волосы упали на лицо.

Джолин увидела в глазах дочери страдание и злость.

— Прости, что накричала на тебя тогда, — тихо произнесла она.

Бетси пожала плечами и отвернулась. Совершенно очевидно: девочка не знала, куда смотреть; но только не на лицо матери, с которого еще не сошли синяки и царапины, и не на то место, где должна быть нога.

— Без разницы, — пробормотала она.

Джолин не знала, что можно сказать еще, да и нужно ли — уже ничего не исправить. В палате повисла тишина. Наконец Майкл решился подать голос:

— Конни сказал, что тебе нужна мотивация, чтобы начать курс физиотерапии. Надеюсь, девочек ты не обидишь. Они понимают, что это будет трудно и страшно, но хотят помочь.

— Я хочу помочь! Как ты помогала, когда нам снились плохие сны, — сказала Лулу, торопясь продемонстрировать свое знакомство с планом действий.

Джолин представляла, что произошло вчера вечером. Майкл позвал девочек и сказал им, что маме больно, мама боится, и они должны ей помочь.

При взгляде на детей у нее перехватило дыхание. Джолин понимала, на что рассчитывал Майкл; он думал, что его жена осталась такой же, как до всего этого. Той женщины больше нет; она была сбита и умерла в пустыне.

Лулу сняла свой рюкзачок и вытащила свое любимое желтое одеяло.

— Вот, мамочка, — серьезно сказала Лулу, подходя к кровати, — можешь взять мое одеялко.

Сердце Джолин разрывалось от боли. На долю секунды она почувствовала любовь, прежде наполнявшую ее до краев. Она взяла потрепанное одеяло, вспомнив, как красиво оно когда-то смотрелось в белой колыбельке Лулу. Ей так хотелось все вернуть — свою прошлую жизнь, способность любить, материнство.

— Спасибо, Люси. Я буду его беречь.

— Но ты мне его вернешь, когда тебе станет лучше, ладно?

— Конечно.

Все выжидающе смотрели на нее.

Давай, Джо. Притворись.

Джолин заставила себя улыбнуться. Она не может подвести своих детей.

— Ладно, Конни. Что я должна делать?

— Вы знаете, Джолин. Будете учиться бинтовать ногу.

Она кивнула, ненавидя себя за тошнотворный страх, обуявший ее.

— Ладно. Но детям не обязательно присутствовать.

— Почему? — спросил Майкл, подходя к кровати.