Домашний фронт

Ханна Кристин

— Знаю, Джо. Мы тебе поможем.

— Им со мной ничего не угрожает?

Ему очень хотелось ответить: «Конечно, не угрожает», — но он сидел рядом с дрожащей женой, а его глаз пульсировал болью от удара, который Джолин, скорее всего, не помнит. Откровенно говоря, он не был уверен.

24

На следующее утро Джолин встала раньше Майкла.

Он обнаружил ее в гостиной. Джолин поставила зеркало у стены и расхаживала перед ним, следя за походкой и стараясь двигаться естественно, как прежде.

Когда

он появился на пороге, Джолин споткнулась и упала, громко выругавшись.

Майкл подскочил к ней, протянул руку.

— Джо…

— Я должна сама, — сказала она, скрипнув зубами, и оттолкнула его руку. — Я снова должна стать собой.

Услышав отчаяние в ее голосе, увидев страх в ее глазах, Майкл отступил. Было невыносимо смотреть, как она с трудом встает и, покачиваясь, хватается за спинку стула.

Джолин падала еще трижды. Каждый раз она сжимала пальцы здоровой руки в кулак и вставала. Она больше не ругалась, не жаловалась на боль. Майкл знал, что ей очень больно, — Конни рассказывал, что она так усиленно тренируется, что на культе образовались волдыри. «Отлично получается!» — сказал он после удачного прохода и довольно ловкого поворота.

Джолин улыбнулась, но это не обмануло Майкла — печаль в ее глазах никуда не исчезла. Он видел, чего ей все это стоит, — ходить, падать, просить о помощи в простейших вещах.

— У тебя синяк под глазом. — Джолин нахмурилась.

— Похож на Джека Воробья, да?

— Моя работа?

— Ты не специально, Джо.

— Прости.

— Ерунда. Не переживай.

— Ладно, — устало сказала она.

Майкл видел, как она расстроена и напугана тем, что ударила его и тем, что этого не помнит. Ему хотелось поговорить с ней о ночных кошмарах, но Джолин опять выстроила перед ним стену, и Майкл не знал, как ее преодолеть. Он понятия не имел, что ей пришлось пережить в Ираке. Осмелится ли он когда-нибудь спросить?

По лестнице сбежали девочки. При виде Джолин они остановились так резко, что Бетси налетела на Лулу.

— Девочки, — сказала Джолин (такой убитой Майкл ее еще не видел), — простите за вчерашнее. Это был просто ночной кошмар.

— Ночной кошмар, от которого у папы остался синяк под глазом, — сухо ответила Бетси. — Что с тобой?

Джолин вздохнула.

— Со мной все будет в порядке. Честно. Просто мне нужна еще одна попытка.

— Я есть хочу, — сказала Лулу. — Папа, ты сегодня будешь готовить завтрак?

Майкл заметил реакцию Джолин на слова дочери. На лице ее было написано отчаяние, плечи поникли. Она повернулась, вышла из кухни и решительно захромала к зеркалу.

— Ладно, — согласился Майкл, — займемся завтраком. — Он увел девочек на кухню, накормил, а потом проводил наверх, чтобы они собрались в школу.

— Попрощайтесь с мамой, — сказал он по дороге к двери.

— До свидания, мама, — послушно произнесли девочки. Они не смотрели на Джолин, которая продолжала ходить перед зеркалом, тщательно следя за походкой.

Майкл проводил дочерей до конца дорожки и подождал, пока придет автобус. Потом вернулся в дом. Подойдя к Джолин, он увидел как она расстроена.

— Эй! — Майкл коснулся ее

руки.

— Не нужно меня жалеть, — сказала она. — Я этого не вынесу.

Вот оно — напоминание о том, как они отдалились друг от друга. Джолин не хочет принимать от него утешение даже теперь, когда она так напугана и подавлена, а ее сердце рвется на части.

— Собирайся, Джо, пора ехать в реабилитационный центр. — Больше ни о чем он думать не мог.

На пароме Джолин отказалась выходить из машины. Они молча сидели рядом, пока Майкл наконец не решился нарушить молчание.

— Должно быть, там было ужасно, — осторожно произнес он, чувствуя себя обманщиком. Оба понимали, что он не имеет об этом ни малейшего представления.

— Ужасно? Да.

— Ты все время боялась?

Джолин посмотрела в окно машины.

— Не все время. Я не хочу об этом говорить, Майкл. Теперь уже все равно.

— Ты дома, Джо.

Она кивнула, не поворачивая головы. Пока они ехали через весь Сиэтл, она не произнесла ни слова. Смотрела в окно и в ответ на его вопросы пожимала плечами.

— Джо? — окликнул ее Майкл, высадив из машины. — Нам действительно нужно поговорить.

— Да, — ответила она. — Знаю. — Казалось, сама мысль об этом отнимает у нее последние силы.

Проводив ее взглядом до дверей реабилитационного центра, Майкл уехал. Но направился не к себе в офис, а свернул на Аврора-авеню к кабинету доктора Корнфлауэра.

Там он подошел к стойке администратора, за которой сидела девушка с лиловыми волосами и кольцом в носу.

— Я знаю, что не записывался, но мне нужно увидеть доктора Корнфлауэра, если это возможно. Я Майкл Заркадес.

— Да, секундочку. — Девушка встала и удалилась в коридор. Через две минуты она вернулась. — Доктор поговорит с вами в оранжерее. Сюда, пожалуйста.

Майкл прошел по коридору в маленькую оранжерею со стеклянными стенами, ротанговой мебелью в стиле 50-х и множеством цветов и зеленых растений. Ему почему-то вспомнилась гостиная родителей с дощатым полом и мягкой мебелью с обивкой в цветочек. На единственной капитальной стене висел желтый постер в рамке — цитата из «Дезидерата» [16] . «Иди спокойно среди шума и суеты, помни о том, какая благодать снисходит в тишине». Он не смог сдержать улыбки: когда-то такой же постер висел в спальне его матери.

16

Стихотворение в прозе Макса Эрманна.

— У меня мало времени, Майкл, — сказал Крис, закрывая за собой дверь. — Через десять минут придет пациент. — Это Кит? Кошмары усилились?

Майкл сел в мягкое кресло.

— Моя жена, Крис. Она… изменилась. Вчера вечером выпила несколько бокалов вина. Я понимаю, это немного, но ее родители были алкоголиками. Я никогда не видел, чтобы Джолин выпивала больше одного-двух глотков алкоголя. Она кричала во сне.

— И поставила вам этот фингал?

— У нее всегда была тяжелая рука. Видели бы вы, как она бросает мяч.