Домик на Юге

Трауб Маша

Тамара вернулась с маленькой Верочкой домой. С Люсей она практически не разговаривала. Обменивались скупыми словами: «возьми», «передай», «не надо». Тамара глаз не спускала с дочки. Люся, видимо, поняла, что в Москве ее никто не ждет, и вроде бы изменилась – не хамила, мыла посуду, подметала. Даже предлагала посидеть или погулять с Верочкой, но Тамара отказывалась.

Прошло месяца три. Тамара была вымотана постоянной тревогой, превратившейся в паранойю. Женя видел, что с женой творится что-то странное, но списывал все на усталость, послеродовую депрессию и бессонницу. Люся тоже видела, что

тетка смотрит на нее волком, дергается от каждого звука, и старалась как можно реже попадаться ей на глаза. Тамара считала, что Люся вынашивает план, как убить Верочку, и поджидает удобного момента, но о своих подозрениях решила никому не говорить, чтобы застукать Люсю на месте преступления и чтобы не спугнуть ее. А еще потому, что никто ей не верил. Тамара пыталась поговорить с мужем – рассказывала, что Люся специально тихо ступает по дому, чтобы ее не было слышно, и даже к Галке стала реже ходить – все дома и дома. Это ведь неспроста?

– Тамар, ты палку-то не перегибай. На Люсе, между прочим, весь дом держится, – возмутился Женя. – Она ведь старается, как может. И полы моет, и ванну чистит, и мне всегда ужин приготовит. Наоборот, девочка изменилась. Может, она и вправду не хотела тогда ничего плохого сделать?

Тамара после этого решила, что Женя тоже враг и с Люсей заодно. Но потом пришла к выводу, что он просто ничего не хочет замечать. Ему так легче жить. Удобнее.

Как-то она попросила Женю искупать и уложить Верочку, а сама пошла прилечь и уснула. Подскочила от дурного предчувствия. Тамара забежала в комнату, где стояла Верочкина кроватка, и увидела, что та лежит голенькая под открытой форточкой. Тамара схватила дочку и стала укутывать. На пороге появилась Люся. Тамара стояла, прижимая Верочку к груди, и, как рыба, открывала рот. От испуга она не могла ничего сказать.

– Что случилось? – спросила Люся.

Тамара села на пол, все еще прижимая Верочку к груди. В эту минуту в комнату вошел Женя с присыпкой и детским кремом.

– Тамара, что случилось? – кинулся он к жене.

Тамара не могла вздохнуть, не могла ничего сказать.

– Ну ты что? – гладил ее по голове Женя. – Я положил Верочку и пошел за кремом, а форточка от сквозняка открылась. Чего ты так испугалась?

– Это не я, – прошептала Люся, догадавшись, что тетка подумала на нее. – Честно, это не я. Я хотела успокоить Верочку, она плакала. Я наоборот…

Кое-как все угомонились. Но уже через неделю Женя проснулся от крика жены. Тамара кричала на весь дом.

– Что? Что? – подскочил Женя

Тамара сказала, что встала покормить Верочку и увидела, что подушка лежит у нее не под головой, а на голове.

– Это она, я точно знаю, – прошептала Тамара. – Она хочет ее убить, чтобы мне отомстить.

– Что ты такое говоришь? Не выдумывай, – пытался вразумить ее Женя. – Верочка просто скатилась с подушки. Так часто бывает.

– Это не я, – сказала тихо Люся.

Она прибежала на крики и стояла всклокоченная, бледная, с трясущимися руками. И тут Тамару прорвало.

– Это ты, я точно знаю! – закричала она. – У тебя свет в комнате горел.

– Я книжку читала, – оправдывалась Люся, обращаясь к дяде Жене.

– Ты меня хотела убить, а теперь ее, – кричала Тамара.

У

нее началась истерика. Жене пришлось вызывать «скорую». Врач сделал успокоительный укол и посоветовал обратиться к психиатру.

– Что с ней? – спросил Женя.

– Так бывает после родов. Нервный срыв. Ей нужно отдохнуть, успокоиться и таблетки попить. Иначе хуже будет.

Хуже стало. Тамаре казалось, что Люся за ней следит, хочет ее и Верочку отравить или задушить. Люся плакала и клялась, что ничего не делала. Наоборот, хочет помочь, а тетя Тамара запрещает подходить к ним.

Женя понимал, что так продолжаться не может. Единственный выход – убрать Люсю, чтобы Тамара успокоилась. Каждый день он обещал себе, что завтра же позвонит в Москву и поставит Елизавету Ивановну перед фактом – Люся едет к ним. Но однажды Люся пропала, не взяв ни денег, ни чего-то еще. Даже вещи свои оставила. Женя позвонил в Москву – телефон не отвечал. Не отвечал он и в последующие дни. Женя обратился в милицию – поиски ничего не дали. В последний раз Люсю видели на вокзале в компании местной шпаны.

С этого времени жизнь не шла, а неслась под откос. Тамару пришлось насильно уложить в больницу. Даже после исчезновения Люси она «видела» ее то на кухне, то в ванной и утверждала, что Люся приходит к ней по ночам и садится на край кровати.

– Она протягивает руки и просит, чтобы я отдала ей Верочку, – рассказывала Тамара мужу.

– Тебе это приснилось. – Он пытался пробудить в жене остатки здравого смысла.

– Нет, не приснилось. Я не спала, – уверенно говорила Тамара.

– Но я же ее не видел!

– А она от тебя прячется. Ей не удалось меня убить, так она решила сделать из меня сумасшедшую. Я окажусь в больнице, и тогда она доберется до Верочки.

– Тамара, Люся сбежала из дома, понимаешь? – Женя кричал от бессилия.

– Это она специально так подстроила. Она знаешь, какая хитрая! – заявляла Тамара.

Женя долго не решался положить Тамару на лечение. Но она категорически отказывалась пить таблетки.

– Я не буду их пить. Я усну, и она тут же явится за Верочкой. Я не могу засыпать.

По просьбе жены Женя врезал новый замок в дверь и замок в их с Верочкой комнату. Сам он давно перебрался на диван на кухне. Но замков Тамаре показалось недостаточно – вечером перед сном она накручивала бинт на ручку, привязывала бутылки – мол, если Люся придет, то бутылка упадет и разобьется, тогда Тамара успеет защитить Верочку. Женя видел, что жена превращается в загнанное существо с больными звериными глазами. И тогда он принял решение поместить ее в стационар.

Тамара брыкалась, царапалась и упиралась. Вывести из квартиры ее удалось только после укола.

– Ты убийца! – кричала она. – Ты с ней заодно! Вы сговорились! Вы специально это подстроили!

Из больницы вышла уже не Тамара, а совершенно другая женщина. Спокойная, даже слишком спокойная. От прошлой Тамары осталась одна восковая оболочка, а все, что было внутри, – умерло. Женя понял, что для него жена – чужой человек.

Первое время после больницы все было спокойно. Тамара занималась дочерью, хозяйством, мало говорила, в любую свободную минуту ложилась спать, пила таблетки…