Домик номер десять
Шрифт:
На следующий пришлось снова ехать в банк, сидеть в огромной очереди, зато в итоге удалось рефинансировать кредит, процент стал меньше, что незначительно, но упростит жизнь. На несколько мгновений показалось, что наконец-то Роза начнет работать «на себя», но увы, с этой мыслью пришлось распрощаться до следующего сезона.
На базу Роза приехала после обеда, успела решить пару вопросов и тут же прыгнула в машину, встречать гостей. Группу молодежи из Москвы. Шумные, живые, с руководителем группы, парнем лет двадцати пяти, активным и позитивным настолько, что Роза смеялась всю дорогу от вокзала. К вечеру эта сумасшедшая компашка
Розе было двадцать два года, когда она отдыхала подобным образом последний раз. Без квестов и волейболов, но в компании единомышленников, таких же молодых и задорных, как она.
К вечеру, после штудирования сайта, отправилась на кухню. Антонины уже не было, а Елена стояла, запирая дверь в столовую.
— Здравствуйте, — вежливо проговорила Елена и подперла дверь бедром, чтобы ключ лучше провернулся. — Как раз собиралась идти ключи сдавать, а тут вы, так я сразу и сдам?
— Здравствуйте, давайте, — согласилась Роза. — Все нормально?
— Хорошо все, хорошо, — тут Елена постучала по деревянным перилам на крыльце. — Чтоб не сглазить. Даже этот, спортсмен, не жаловался сегодня. Но мы с вечера намыли и с утра протерли, и фарш Антонина сама накрутила на фрикадельки, еще бы он пожаловался! Вот дотошный.
— Это хорошо, — Роза растерянно кивнула, забрала ключ и побрела по территории.
Сколько раз она давала себе обещание не ввязываться в подобные интрижки. Отдыхающему что? Он свое получил и забыл, а у Розы потом в душе как кошки нагадили. Эйфория, даже от самого потрясающего секса, проходит, и остается неприятное послевкусие, шлейф из разочарований, очередная засечка в столбце «неудачи».
Самый огромный ее промах был, конечно, с Глебом, не с мужем. Мужа Роза и не помнила толком, как сошлись, так и разошлись. Не без скандалов, но почему-то обиды на него Роза не держала, может, возраст сказывался. В двадцать два все воспринимается легче, чем в те же двадцать шесть.
Почти шесть месяцев, чертовых полгода она встречалась с Глебом, он приезжал к ней, как к себе домой, и Роза, не сказать, что была влюблена, но верила ему. Каково же было разочарование, когда случайно выяснилось, что он женат. Не просто женат, а отец двоих детей и готовится стать отцом в третий раз!
Это не проблемы Розы, она никаких обещаний жене Глеба не давала, в болезни и здравии, в верности не клялась, подписью обязательства не закрепляла, более того, она знать не знала о существовании семьи у Глеба, но ситуации все равно выходила препротивнейшая. Гаденькая.
И вроде история у Глеба банальная. Женился по залету, едва исполнилось восемнадцать. Дети-погодки не способствовали сплочению молодой семьи, как и увлечения Глеба, сплавы и спорт. Третий ребенок — попытка жены удержать мужа, хоть, по словам Глеба, лучше бы она похудела и мыла голову хотя бы раз в неделю, про остальное он умолчал.
В итоге, насколько Роза знала, он все равно развелся и вроде собирался переезжать сюда на постоянное место жительства, не мотаясь из региона в регион несколько раз в год. И можно было бы попробовать еще раз, но это, как забраться на чистое постельное белье грязными ногами. Даже если ноги потом помыть — пятна останутся. Так что, Глеба она старалась обходить по кривой дуге. Пятна он оставил не только на ее простынях, но и в душе.
Шевеление
Поодаль отжимались Олег и Илья, над ними, как надсмотрщик стоял Матвей, отсчитывая счет, иногда присаживаясь и что-то выговаривая то одному, то другому. Нормальная тренировка, наверное. Время только удивляет. Молодые, растущие организмы захотят есть раньше, чем тренировка подойдет к концу. Изверг этот старший тренер и руководитель спортивного клуба «Русский богатырь».
Роза еще помнила, как репетировала до седьмого пота, в перерывах пытаясь сделать хотя бы какие-то уроки, выучить или решить, как приходила домой, и ее хватало только на то, чтобы сходить в ванную комнату, а потом она засыпала раньше, чем мама ставила ужин на кухонном столе, только для того, чтобы среди ночи проснуться от чувства голода и болей в ногах.
Считалось, что это поможет в дальнейшей жизни. Помогло ли? Да, Роза до сих пор могла сесть на шпагат, и танец был частью ее самой, но никаких практических применений танцам, даже латиноамериканским или на пилоне, она так и не нашла. Зато у нее были насыщенные на события школьные годы, осталось море друзей, она объездила много стран. Скорей всего, это как велосипед, если его не было в детстве, то даже стань ты миллионером, все равно у тебя не было в детстве велосипеда. У Розы он был.
За всеми этими меланхолично сентиментальными размышлениями, Роза не заметила, как подошла к площадке вплотную. А когда заметила, испугалась, как суслик, застигнутый светом фонарика. Матвей поднял на нее взгляд, и Роза замерла. Глупо получилось. Очень глупо. Вышло, что она подошла специально, как навязывается Розенбергу, а это не так.
Секс был хорош, бесспорно, но можно смело на этом закругляться. Только надо как-то отойти, между делом, что не так-то просто сделать, когда карий взгляд буквально буравит насквозь, принося если не болезненные, то ощутимые волнения где-то в груди и животе. Ох, и не понравились Розе эти движения души и порывы сердца. Она готова подписаться еще на пару сеансов «массажа», но никак не на бесперспективную влюбленность в красавчика тренера, живущего своей жизни в далеком городе, пусть и в том же, где раньше жила она.
Роза развернулась на пятках и пошла в противоположную сторону, да, не изящно, с гордо поднятой головой, как бы между делом, но уж как получилось. У нее еще есть дела, и вообще! И как не прислушивалась к шагам, никто ее не догонял и не пытался остановить.
Дома на кухне суетилась мама, предложила ужин, на этот раз Виктор сделал вареники с сыром, кто же откажется? Мама щедро наварила вареников, поставила перед Розой салат из свежих овощей, Виктор, выходя из кухни с мамой, заговорщицки подмигнул и показал на холодильник, где Роза обнаружила полторашку домашнего вина. Не поленился, достал новую бутыль и перелил для Розы. Сам он почти не пил, маме не позволяло здоровье, а вот Розе в удовольствии не отказывал.