Домик номер десять
Шрифт:
— Ты чего нервная такая? — Альбина посмотрела на Розу. — Никогда тебя такой заведенной не видела. Да что я сказала-то?! Ну, не хочешь, не говори… Ты прямо драться сейчас кинешься…
Альбина сделала несколько шагов назад, в это время хлопнула дверь, и вошел Матвей. И надо же, как удачно Альбина споткнулась и упала спиной прямо в руки Матвея. Роза, как стояла посредине комнаты, с тряпкой в руках, в видавшем виды комбинезоне, который всегда надевала по случаю уборки, так и замерла. Альбина хлопала глазками в руках Матвея, томно вздыхая. Он держал ее. А Роза швырнула тряпку в пол с увесистым шлепком.
— А знаете, что?! Идите вы нахрен! Оба!
И хлопнула дверью с той стороны. Слезы душили и не давали толком видеть, какое-то немыслимое отчаяние разрывало Розу, но черта с два она покажет свою боль. Да и боль эта пройдет к утру. Должна!
Глава 10
Праздничный ужин прошел, будто Роза сидела на спине электрического ската, разряды проходили сквозь нее и отскакивали от стены и людей. Альбина все так же непонимающе смотрела на Розу и пожимала плечами на молчаливый вопрос мамы и удивленно поднятые брови Виктора. Одна Олеся счастливо крутилась на стуле и выдавала на гора столько новостей, сколько не наберется у всех взрослых вместе лет за пять.
Здравый смысл кричал, что Розе надо успокоиться и смириться. Ничего же не случилось! И винить некого и не за что, а уж тем более орать, как баньши, кидаясь половыми тряпками. Откуда Альбине было знать про «роман» Розы и Матвея? А если и знала, разве он обещал что-то Розе? Разве можно устоять перед ним? Роза не устояла, и Альбина тоже не устоит, уже не устояла, просто времени не подвернулось, а так бы…
Никто. Никому. Ничего. Вот это и нужно себе повторять, как мантру. Никто. Никому. Ничего.
Она вышла на крыльцо, оставив возможность убраться после ужина другим членам семьи, даже постаралась не слишком громко хлопнуть дверью, что не слишком-то получилось.
— Я сделала что-то не то? — Альбина присела рядом и виновато посмотрела на Розу. — У тебя с этим красавчиком что-то было, да?
— Ничего ты не сделала, — Роза отмахнулась.
— Но откуда мне было знать?! Ну, хочешь, я завтра уеду, хоть домой, хоть на море, как скажешь.
Роза окинула взглядом сестру. Отличное предложение, даже хочет уехать, уверена, что ее присутствие не даст Розе и шанса, а Матвей стопроцентно не устроит. В общем-то, Альбина права. И это самое-самое обидное! Да и стоит ли соглашаться на бредовую идею, ради чего, вернее — кого, что это решит, по большому счету?
Альбина уставилась на неярко освещенную дорожку, к ним приближался Матвей, впереди него прыгала неугомонная Светик, а Даниил шел рядом, пытаясь подстроиться под шаги. Несмотря на тусклое освещение, можно было с уверенность сказать, кто это. Слишком уж фактурная фигура у Матвея и высокий рост. Да что она, Розенберга М. не узнает?
Порыв встать и убежать Роза подавила в зародыше, для верности мысленно попрыгала на нем и отшвырнула в сторону. Она — взрослая женщина. Никто. Никому. Ничего. Но вбок отвернулась, чтобы не видеть пускающую на ее мужчину слюни сестру. Мужчина-то не ее. Точка. Драться из-за члена с родной сестрой она не станет. А уж из-за постороннего члена — тем более.
— Доброго вечера, — раздалось сверху. Роза вздрогнула.
— Привет! — взвизгнула Светик.
— А мы можем поиграть с Моней? — продолжил за сестру Даниил.
— Я так понимаю, произошло небольшое недопонимание, — Матвей, вернее, не совсем Матвей, посмотрел сначала на Альбину, улыбнувшись ей, а потом на Розу.
Роза видела перед собой рост Матвея, может быть, чуть-чуть ниже, ширину плеч Матвея, руки Матвея, черты лица, даже небрежно лежащие чернявые волосы — Матвея. Отличался взгляд, у Матвея он был мягче, и улыбка. Этот мужчина, что смотрел на Розу, буравил взглядом, сковывал движения, было в нем что-то давящее, даже подчиняющие. А подчиняться Роза не любила и не могла. На самом деле Роза никогда бы не посмотрела в сторону Матвея, смотри он на нее так.
— Михаил, брат Матвея Розенберга. Мы, как вы видите, близнецы, — он улыбнулся, но не улыбкой Матвея, яркой, но не полудетской. — Матвей расстроен сложившейся ситуацией…
— Аааааааааа, — пропела Альбина и поднялась. Стоя на ступеньках, она была одного роста с Михаилом. Роза отметила, что встала Альбина с грацией кинодивы и повернулась самым удачным ракурсом к мужчине. — Он настолько расстроен, что не подошел сам? Когда мужчина расстроен, он идет и извиняется!
— Во-первых, ему абсолютно не за что извиняться, а во-вторых, у него тренировка с учеником.
— Нет такой тренировки, которую нельзя бросить ради любимой женщины!
— Позвольте не согласиться, — Михаил зыркнул на Альбину, и Розе захотелось прибить этого Розенберга. Что под руку попадется, тем и прибить. Кто ему давал право смотреть настолько уничижительно на женщину, тем более — на ее сестру?!
— А вот не надо мне тут! — Роза вскочила, подбоченись.
— О, вижу, из-за мужчин вы, девушки, точно не поругаетесь, — Михаил не двинулся с места, не улыбнулся, просто стоял, как столб, и рассматривал поочередно сестер.
— Да не родился еще тот мужик, который стоит моей сестры, — проговорили вместе Роза и Альбина.
— Пися у мужика отсохнет от такой чести, — прошипела Альбина.
— И отвалится, — добавила Роза. Схватила Альбину за руку и потащила в дом.
За дверью обе сползли по стене и покатывались со смеху, обнимаясь. Их мать бросила двоих мужей, не задумываясь, ради своих дочерей. Они все вместе стояли горой за Олесю, и даже престижному юристу не удалось отсудить их девочку, которая и не нужна ему, просто навалить кучу побольше хотелось. Они — женщины семьи Ивановых, всегда стоят друг за друга, и никогда, никакой мужчина не встанет между сестрами, между матерью и дочерью, между всеми ними. Мужчины приходят и уходят, а уходят они всегда. А Розочка, Беляночка и их неугомонная мама остаются.
— Так ты что, не знала, что у этого твоего Матвея есть брат-близнец?
— Что брат есть, знала, но близнец… слушай, ты много близнецов встречала?
— В ансамбле парочку, но сейчас они не похожи, видела на встрече выпускников.
— Гришка с Дашей? Внезапно!
— Не, эти… а, братья Майсулины. Один здоровенный, как шкаф, — Роза развела руками. — Смотреть страшно. И борода. А второй высокий, но тощий.
— Там один же на хореографа поступил в кулек, как его звали-то? Мурат.