Домик в прерии ч.1 (Маленький домик в Больших Лесах)
Шрифт:
Солнце скрылось, лес потемнел — а папы все не было.
Мама приготовила ужин, накрыла на стол — а папы все не было.
Настало время задать корм скотине — но папа все не приходил.
Мама разрешила Лоре взять фонарь и пойти с ней доить корову.
Лора надела пальто, мама его застегнула, потом Лора засунула руки в красные рукавички, которые висели на красном шерстяном шнурке у нее на шее, а мама тем временем зажгла в фонаре свечку.
Лора очень гордилась, что помогает маме доить корову, и несла фонарь очень осторожно. Стенки у фонаря были
Когда Лора шла вслед за мамой по тропинке к хлеву, на снегу вокруг нее плясали отсветы от фонаря. Еще не совсем стемнело. Деревья почернели, покрытая снегом тропинка светилась серым светом, а на небе уже появились звезды. Но они мерцали так слабо, что огоньки фонаря казались гораздо теплее и ярче.
Лора очень удивилась, увидев темный силуэт рыжей коровы Сьюки у самых ворот забора, которым был обнесен хлев. Мама тоже удивилась.
Весной Сьюки выпускали пастись в Большие Леса, но сейчас земля была еще покрыта снегом, и Сьюки жила в хлеву. В теплые зимние дни папа иногда открывал дверь хлева, чтобы Сьюки могла погулять по двору. А теперь мама и Лора увидели, что она стоит и ждет их у забора.
Мама подошла к забору и толкнула ворота, но они не открылись, потому что их подпирала Сьюки.
— Отойди, Сьюки! — крикнула мама, протянула через забор руку и похлопала Сьюки по спине.
В эту минуту свет от фонаря запрыгал между перекладинами ворот, и Лора увидела длинную косматую черную шерсть и два блестящих маленьких глаза!
А у Сьюки шерсть была тонкая, короткая и рыжая, а глаза большие и ласковые.
Иди домой, Лора, — вдруг сказала мама.
Лора повернулась и двинулась обратно к дому. Мама шла вслед за ней. Пройдя несколько шагов, мама сгребла в охапку Лору вместе с фонарем и бросилась бежать. Вбежав в дом, она опустила Лору на пол и захлопнула дверь.
— Это был медведь, мама? — спросила Лора.
— Да, Лора, это был медведь. — ответила мама
Лора заплакала и вцепилась в мамину юбку.
— Он не съест нашу Сьюки? — всхлипывая, лепетала она.
— Да нет же, — успокоила ее мама. — Ведь Сьюки заперта в хлеву. Ну подумай сама: стены хлева сложены из больших толстых бревен, дверь тоже толстая и крепкая. Ее никакому медведю не сломать. Нет. медведь никак не может забраться в хлев и съесть нашу Сьюки.
От этих слов Лоре стало легче.
— Но ведь он мог съесть нас, — прошептала она.
— Он нас не тронул. Ты хорошо себя вела. Лора. Ты сразу меня послушалась и не стала ничего спрашивать.
Мама вся дрожала, а потом тихонько рассмеялась.
— Подумать только, — сказала она, — я отшлепала медведя!
Она поставила на стол ужин для Мэри и Лоры. Папа все еще не вернулся. Девочки поужинали, разделись, прочитали молитву и улеглись в свою кроватку.
Мама сидела у лампы и чинила папину рубашку. Без папы дом казался тихим, холодным и каким-то странным.
Лора лежала и слушала, как вокруг дома плачет ветер. Он плакал так жалобно, словно заблудился в холодном темном лесу и ему очень страшно.
Мама кончила чинить рубашку, и Лора увидела, как она аккуратно ее сложила и разгладила ладонью. Потом мама сделала то, чего раньше никогда не делала. — подошла к двери и втянула внутрь кожаный ремешок от задвижки! Теперь, пока мама не поднимет задвижку, никто не сможет войти в дом. После этого мама подняла с большой кровати сонную Крошку Кэрри. Увидев, что Лора и Мэри еще не спят, она сказала:
— Спите, девочки. Все в порядке. Папа вернется утром.
Потом села в кресло-качалку и стала тихонько укачивать Крошку Кэрри. Она хотела дождаться папу и поэтому не ложилась.
Лора и Мэри тоже решили его подождать, но незаметно уснули.
Утром папа был уже дома. Он принес девочкам конфет и два куска красивого ситца на платья — белый с синим рисунком для Мэри, а для Лоры темнокрасный в золотисто-коричневый горошек. Маме он тоже принес ситец — коричневый с узором из больших белых перьев.
Все радовались, что папа так выгодно выменял шкурки и смог привезти им такие чудесные подарки.
На снегу вокруг хлева осталось много следов большого медведя, а на стенах — царапины от его когтей. Но Сьюки и лошади спокойно стояли в хлеву.
Весь день светило солнце, снег таял, и с сосулек стекали струйки воды. Они постепенно становились все тоньше и тоньше, а когда солнце село, от медвежьих следов на мокром рыхлом снегу остались только бесформенные пятна.
После ужина папа посадил девочек к себе на колени и сказал, что сейчас расскажет им еще одну историю.
Рассказ о том, как по дороге из города папе повстречался медведь.
«Вчера, когда я отправился в город со шкурками, оказалось, что идти по мокрому снегу очень тяжело. Поэтому я пришел в город очень поздно. Другие охотники принесли свои шкурки намного раньше, лавочник был занят, и мне пришлось долго ждать, пока он освободится и посмотрит мои шкурки.
Потом мне еще пришлось с ним поторговаться за каждую шкурку, а потом выбирать то. что я хотел за них получить.
Поэтому в обратный путь я двинулся уже перед самым заходом солнца.
Я очень торопился, но идти было трудно, к тому же я устал и поэтому дотемна успел пройти совсем немного и очутился в Больших Лесах совсем один и без ружья.
Оставалось пройти еще миль шесть, и я прибавил шагу. Ночь становлюсь все темнее и темнее, и я пожалел, что не взял с собой ружья. Я знал, что некоторые медведи уже вылезли из своих зимних берлог — утром по пути в город мне попадались их следы.