Доминика из Долины оборотней
Шрифт:
– А ты, конечно же, не отказался, – обвиняюще прищурилась я.
– Конечно, – отец широко заулыбался. – А зачем отказываться? Вещи новые, качественные, подходящего размера. Не пропадать же добру.
– А, знаешь, – заулыбался и Фрэнк тоже. – Я, пожалуй, возьму их с собой на остров. Кто меня там в них увидит, кроме Ники? Гейб и Рэнди? Так они же их и покупали, стало быть, в обморок не упадут. А из посторонних там никого не будет. Решено, беру!
Я захихикала, отвлеклась, утратила контроль над своей силой, блинчик в моей руке порвался, и часть его рухнула в миску со сметаной, в которую я собралась его макнуть. Фрэнк тут же подцепил утопленника ложкой и скормил мне, словно так и надо, я даже не успела смутиться. А пока я его глотала, ловко собрал со стола брызги сметаны пальцем и облизнул его, непринуждённо меняя тему и отвлекая внимание от этого небольшого акта моей неуклюжести.
– Интересно, то, что Кайл сегодня вылечил ранку Стейси – это просто проявление его к ней симпатии и жалости, или парень решил, что обязан, как может, оплачивать своё пребывание в Долине?
– Надеюсь, что первое, – сразу же посерьёзнел отец. – Не хотелось бы, чтобы парнишка считал себя чем-то обязанным. Его ведь и оставили в Долине именно ради того, чтобы ему больше никогда не приходилось делать что-то подобное.
– К тому же Пирс явно взял его себе «в дети», а значит, Кайл теперь – член семьи, пусть даже не будет носить нашу фамилию, – добавила мама.
– Всё же так удивительно видеть нашего легкомысленного Пирса, вдруг ставшего таким серьёзным и ответственным, – улыбнулась я.
– Вы забываете, что Пирс и так очень даже взрослый, – покачала головой мама. – По человеческим меркам он мог бы быть дедушкой дедушки Кайла, для него этот парень на самом деле ребёнок. И, кстати, всё это его прежнее легкомыслие и дурачество – лишь игра. Если нужно, он может быть очень серьёзным.
– Но всё же видеть его таким серьёзным и заботливым так странно, – сказал отец. – Непривычно.
– Ну, на фоне преображения Гейба это вообще ерунда, – возразила я.
– О, да! – тут отец был со мной полностью согласен.
– Гейб действительно так сильно изменился? – удивился Фрэнк.
– Поверь, это что-то невероятное, – закивал отец. – Встреча с Рэнди изменила его до неузнаваемости.
– Бывает, – пожал плечами Фрэнк. – Они же половинки. Лично я вообще не удивлён.
В этот момент мимо нашего дома по улице промчался щенок ньюфаундленда. Заметив его краем глаза, я выглянула в окно и увидела идущих следом Филиппа и Люси.
– Стейси снова стала щенком, – констатировала я очевидное.
– Ей это нравится, – послышался голос Филиппа. – Здесь она можно носиться сколько угодно, не боясь разоблачения. Она обращается по несколько раз за день, всё никак не нарезвится.
– Ещё бы, столько лет подавлять в себе эту способность, – подхватил отец. – А ведь это часть её личности.
– В каком-то смысле малышке даже повезло, что её разоблачили, – задумчиво произнёс Фрэнк. – Конечно, её пребывание в плену приятным не назовёшь, но теперь она среди своих, ей не нужно скрывать свою сущность, а кроме того – теперь у неё есть любящие родители. Так что даже хорошо, что директор приюта просматривал ту запись.
– А зачем он это делал? – мне как-то раньше в голову этот вопрос не приходил, но теперь такой поступок показался странным. – Зачем ему было просматривать видео из изолятора? Зачем там вообще камера, да ещё и явно ведь скрытая?
– Действительно, – нахмурился отец. – Теперь и мне это кажется странным.
– Даже очень странным, – кивнул Фрэнк. – И объяснение подобному поступку только одно...
– Извращенец, – пробормотала я.
– Да, педофил, – кивнул отец.
– Может, вы делаете поспешные выводы? – несмотря на возражение, было видно, что мама тоже склоняется к подобной версии, просто не хочет верить в это. – Может, эта камера для того, чтобы наблюдать за состоянием больных? Чтобы помочь, если что...
– Больной ребёнок трясся от холода под тонюсеньким одеялом, но никто не поспешил укрыть её потеплее. Что-то не особо похоже на чуткую заботу, – возразила я.
– Если это правда, то остальные дети тоже в опасности, – вздохнул отец. – Нельзя всё просто оставить как есть.
– Это легко проверить, – сказал Фрэнк. – Нужно устроить обыск в приюте на предмет видеокамер в других помещениях, а так же в кабинете и доме директора. А по результатам уже будем делать выводы.
– Но как? Нужен же ордер, наверное. Может, тот знакомый Гейба из ФБР поможет?
– Солнышко, прежде чем подключать ФБР, лучше убедиться, что есть, к чему его подключать. Нет, проверят наши. Так, что никто и не заметит. Сама знаешь, это не проблема.
– Знаю. – Я ещё не забыла тех застывших людей, когда Фрэнк нёс меня к убежищу.
– Да, это вариант, – кивнул отец. – Осталось узнать, где находится этот приют.
– Рэнди говорит – нет проблем. Гейб уже связался с Эндрю, у него есть все данные той корпорации, и всё, что касаются Стейси – тоже, в том числе и адрес приюта.
– Рэнди и Гейб в курсе? – удивился отец. Я же восприняла слова Фрэнка как само собой разумеющееся – уже привыкла к тому, как легко гаргульи общаются между собой.
– Да. Я связался с отцом и Рэнди сразу же, как понял, о чём именно зашёл наш разговор. А она озвучивала его для Гейба. Оказалось, никому и в голову не пришло задуматься о странном поступке директора, кроме тебя, Солнышко. Но сейчас все пришли к единодушному выводу – дело нечисто.
– И что теперь? – спросила я.
– Теперь Эндрю разыщет нужный адрес, Рэнди передаст его Дэну, тот отправит в приют того или тех из наших, кто окажется ближе. Если наши подозрения подтвердятся – Гейб подключит своего знакомого из ФБР. На самотёк мы это дело не пустим, проконтролируем обязательно.
– Это хорошо, – кивнула мама. – Обязательно нужно разобраться, что и как. Но если мы всё же ошибаемся...
– Хорошо, если ошибаемся, – сказала я. – Я бы хотела, чтобы мы ошиблись, ради остальных детей. Но, в любом случае, этот человек не достоин того, чтобы и дальше работать с детьми. Стейси была на его попечении, она невинный ребёнок, зависящий от него, а что он сделал?
– То же, что и приёмные родители Рэнди – испугался неведомого. И поступил подло. Не переживай Солнышко, что бы ни выяснилось, этот человек никогда больше не будет работать с детьми, это я тебе обещаю.