Доминика из Долины оборотней
Шрифт:
– Езжай-ка домой, сестрёнка. Теперь всё будет хорошо.
Я послушно уселась за руль своей Ауди и выехала с парковки. Эрик назвал меня сестрёнкой. Такого раньше не было. Бывало, он шутил на тему «близнецов», но так меня не называл ни разу. Что изменилось? Хотя... сегодня Эрик вообще весь день был каким-то странным. Нужно было спросить, в чём дело…
Тут до меня дошло, что с того момента, как мы с Эриком вышли из школы, я не издала ни звука. Я была настолько ошарашена произошедшим, тем, что со мной случилось, когда наши с Фрэнком руки соприкоснулись, что на меня словно бы столбняк напал, и все слова потерялись. Что это вообще было?
Я знала одно: мы с
А ведь я даже лица его не видела! Глаза и нос – единственное, что не закрывала шапка густых, кудрявых, черных волос и не менее густая борода. Я даже не могла приблизительно сказать, сколько ему лет. Могло быть сорок, а могло и шестьдесят. Впрочем, нет, не настолько много, в его чёрной гриве не было видно ни единого седого волоса. Но, в любом случае, меня это не пугало, мне это было вообще не важно, тем более что мне и самой уже пятьдесят.
«Да, но по документам-то тебе и семнадцати ещё нет, – прозвучал в голове ехидный голос. – Уверена, что взрослый мужчина вообще захочет связываться с несовершеннолетней?»
«Документ – это всего лишь бумажка! – возразила я сама себе. – Дядя Тайлер может мне другой сделать, где я совершеннолетняя».
«Ага, отец придёт от этого в дикий восторг. А как ты самому Фрэнку собираешься преподнести своё внезапное взросление? Думаешь, человек такое поймёт?»
– Я не знаю! – в голос воскликнула я и стукнула кулаком по рулю. Потом испуганно огляделась – не слышал ли кто моего вопля, – и продолжила уже тише. – Я не знаю, не знаю, я ничего не знаю, я запуталась!
Меня начало потряхивать, и хотя до дома оставалось совсем немного, я съехала на обочину, чтобы переждать странный приступ паники. Вцепившись дрожащими руками в руль, я глубоко дышала, пытаясь привести в порядок чувства и мысли, а так же успокоить своё взбесившееся сердечко.
Мысль о том, что между мной и Фрэнком лежит столько препятствий, которые могут помешать нам быть вместе, навалилась удушливым одеялом, путая мысли и заставляя тело биться мелкой дрожью.
Первое – возраст. Хотя календарно мы можем быть ровесниками, да только я-то на свои пятьдесят не выгляжу. Точнее – выгляжу, но в нашем собственном летоисчислении. В нашей семье дети растут в три раза медленнее своих человеческих ровесников. А наши взрослые не стареют и вообще – не меняются. Так что для окружающих наша возможная связь с Фрэнком будет выглядеть чем-то неправильным и даже противозаконным. А уж о реакции своего отца я и думать не хочу, для него я до сих пор малышка. Хотя, мама бы, наверное, меня поняла.
Но дело даже не в возрасте. Связь с человеком подразумевает раскрытие ему нашей тайны. Иначе – никак. Некоторые женщины нашей семьи заводили романы с человеческими мужчинами, но только в юности, до перерождения, поскольку после перерождения изменения, произошедшие в организме, делали такую связь попросту невозможной. Но эта связь никогда не длилась достаточно долго, чтобы человек успел заметить, что мы почти не меняемся. Но я-то не хочу временной связи, я хочу – навсегда. А значит – тайну придётся открыть.
И неизвестно, захочет ли он после этого иметь дело с такой, как я? Да и вообще – захочет ли иметь дело, даже не зная, кто я такая?
Может, я себе просто всё навоображала? То, что он смотрел на меня как-то по-особенному... Может, ему просто любопытно было? Такую оглоблю женского пола увидишь не каждый день.
А как же это его обращение: «Солнышко»? А с другой стороны – что я вообще знаю о мужчинах? Может, он так ко всем девушкам обращается? И вообще – я же ничего о нём не знаю, кроме имени и того, что он исследовал каких-то сов. Может, он женат? Эрик не упоминал жену, но это не значит, что её нет!
Господи, меня бросает из одной крайности в другую. То я уже мысленно вышла за Фрэнка замуж, то женила его на другой. А мы общались-то пару минут всего. Он, возможно, уже и забыл обо мне, а я тут с ума схожу. Ведь если я теперь точно знаю, что моя жизнь связана с ним навеки, то это не значит, что он это тоже знает. И совсем не значит, что он испытал то же самое, что и я.
Мне захотелось плакать, но я решила, что место не самое подходящее. И вообще – нужно ехать домой, а то мама будет волноваться, да и с новыми поступлениями нужно разобраться. Я повернула ключ в замке зажигания и огляделась вокруг, чтобы понять, где именно я нахожусь. И поняла, что остановилась, не доезжая всего футов пятьдесят до синенького домика миссис Клиффорд. Вот и мистер Бродерик выгуливает вдоль дороги своего пёсика, который в данный момент вёл себя вполне прилично, рыскал по окрестностям, насколько позволяла длина поводка, обнюхивая кусты и деревья и периодически оставляя на них «сообщения» для других собак.
Мне показалось, что его поводок стал длиннее, и, присмотревшись внимательнее, я поняла, что не ошиблась. Мистер Бродерик сжимал в руке рукоятку поводка-рулетки, который мог вытягиваться и убираться в зависимости от желания владельца собаки. Что же, вещь удобная, и даёт собаке больше свободы. Вот только умно ли давать эту свободу такой истеричной и абсолютно неконтролируемой собачонке, как Бастер?
И только я подумала об этом, как практически одновременно произошло сразу несколько событий. По встречной полосе к дому подъехала машина миссис Клиффорд, её кот Макс, видимо, услышав приближение хозяйки, выбрался через свою дверцу на крыльцо, а Бастер, увидев своего заклятого врага, захлёбываясь визгливым лаем, кинулся через дорогу. Мистер Бродерик машинально попытался удержать поводок, забыв, что тот теперь другой, а не привычный, старый. И вместо того, чтобы просто перехватить разматывающий поводок свободной рукой, он стал судорожно искать на рукоятке нужную кнопку, теряя секунды. И этих секунд Бастеру хватило, чтобы попасть прямо под машину миссис Клиффорд.
Я успела лишь вскрикнуть, а всё уже было кончено. Крошечное тельце той-терьера лежало, раздавленное, в луже крови. Миссис Клиффорд пыталась затормозить, но Бастер фактически бросился ей прямо под колёса, точнее – под колесо, которое его и переехало.
Вновь выключив мотор, я вышла из машины. Ехать дальше я бы всё равно не смогла, поскольку именно на моей полосе стоял, ломая руки, мистер Бродерик и в истерике кричал на растерянную миссис Клиффорд, которая тоже вышла из машины.
– Убийца! Убийца! Я знал, что вы ненавидите моего Бастера, но не думал, что решите его убить.
– Но я его не видела, – пыталась оправдаться миссис Клиффорд. – Он выскочил на дорогу так внезапно.
– Вы всё это подстроили! – теперь уже буквально визжал мистер Бродерик. – Вы, вместе со своим котом. Ведьма!
Я покачала головой. Конечно, у мистера Бродерика явный шок, но говорить такое... Я прекрасно видела, что вины миссис Клиффорд здесь не было никакой, скорее уж он сам виноват – не удержал свою собаку. Да и вообще – зная, как она реагирует на соседского кота, вполне мог бы гулять с ней где-нибудь в стороне, а не упорно приводить её туда, где для неё присутствовал постоянный раздражитель.