Домовой
Шрифт:
— Ну вот, Мокшенька, сейчас зеркало закоптится, перестанет отражать, и врата сюда закроются.
— Теперь все, — в открытой форточке с
— Вот ты где, хрыч старый! Тебя где носило? Помочь не мог? — завелась Мокша.
— Тихо, тихо, как же я помогу, ежели в дом не войти? Меня же не звал никто. Не мои это угодья, а домового. А он меня не приглашал, — леший пожал плечами.
— О! Смотри, хозяева просыпаются! Мне пора, — и голова исчезла.
Степана разбудил грохот. Было жарко, голова жутко болела, в горле пересохло, а глаза вообще не открывались, хоть руками раздирай. Как с похмелья. С трудом сел на кровати, поднялся, да чуть не упал. Захворал, что ли? Кое-как разлепил глаза. Вот
— Ты что же это творишь, паршивка? — сон со Степана как рукой сняло. — Ну-ка марш на улицу, и чтоб в доме я тебя больше не видел! Степан схватил кошку за шкирку, подошел к двери и вышвырнул ее наружу, плюнув вслед с досады. Кошка долетела до конца огорода, мякнув, шлепнулась на землю и, перекувырнувшись через голову, снова обернулась в Пафнутия. Домовой поднялся с земли, сопя и отряхиваясь, обернулся, с обидой посмотрел на дом и поплелся, осунувшись, в лес, в сторону болота.