Дон Алехандро и его башня
Шрифт:
Что ж мне так везет на интриганистых старикашек? Эти двое устраивают дворцовый переворот и рассчитывают, что я все сделаю за них и потом можно будет говорить о разборках внутри семьи, к которым относятся сквозь пальцы. Подумаешь, один брат убил другого — так ведь не просто так, а ради великой цели. Поди, и Рамиро этот тренировался в умерщвлении себе подобных, представляя перед собой старшего брата.
— Весьма интересного проклятия, закрепленного смертью его отправившего и требующего от тебя уничтожить носителей королевской крови. Без меня ты ни за что не проведешь нужный ритуал правильно, —
— Ха, — сказал возмущенный Шарик.
И я с ним был полностью солидарен.
— Вы ошибаетесь, дон Уго. Мне не нужны ваши знания, чтобы провести этот ритуал.
— Неужели? И что же ты собирался делать?
Я кивнул на Карраскилью.
— Вы уверены, дон Уго, что вашему гостю это нужно знать?
— Действительно, такие тонкие материи должны обсуждаться исключительно между учителем и учеником, — согласился Оливарес. — Рикардо, тебя не затруднит отойти на пару шагов назад? Это не займет много времени.
Карраскилья с некоторым разочарованием на лице послушно отошел, а Оливарес вытащил штуковину, более всего похожую на волчок, который и раскрутил сразу же. В воздухе повис довольно неприятный зудящий звук, который чуть утих, но все же был прекрасно слышен. Я вышел за пределы его воздействия и обнаружил, что там ничего этого не слышно. Более того, я видел возмущенно открывающего рот Оливареса, но не слышал, что он говорил до тех пор, пока не вернулся к «учителю».
— Убедился? Теперь рассказывай, что собирался делать.
Терять было уже нечего. Если все это фарс с целью вывести меня на чистую воду, то он свое уже отработал на все сто. А консультация специалиста лишней не была бы, поэтому я рассказал весь порядок действий, который был запланирован. Оливарес слушал, приоткрыв рот даже в каком-то восхищении.
— Идеально, — наконец восторженно сказал он. — Мальчик мой, я бы хотел лично познакомиться с твоим учителям, чтобы сказать, что я преклоняюсь перед его талантом.
— Слушай, что умные люди говорят про дона Леона, — обрадовался Шарик.
— Что он хочет познакомиться с ним лично. К сожалению, не в моих силах организовать эту встречу. Пока.
— Это жемчужина проклятийной мысли, — тем временем продолжал восторженно говорить Оливарес. — Даже я, уж насколько искушен в данной области, и то не смог бы создать ничего подобного.
— Что и подтверждает мои слова: в вашей помощи в проведении ритуала я не нуждаюсь. У меня для него все есть.
— Как сказать, мальчик мой, как сказать, — Оливарес лихорадочно потирал сухие руки, как будто ему не терпелось испытать новые знания, и он уже заранее прикидывал, на ком поэкспериментирует. — Да, ритуал ты проведешь удачно, но есть небольшой шанс, что его снимут с Рамиро. С тем же добавлением, что я тебе расскажу, проклятие не снимет никто. Во всяком случае не за то время, которое понадобится проклятию довести дело до конца.
— Я не силен в проклятиях. Не получится ли так, что ваша добавка его ослабит или изменит?
— Вот именно, что не силен, иначе бы ты такого глупого вопроса не задавал. Это моя персональная разработка, она на качество проклятия не влияет, проверено многократно. Нужно составлять тебе индивидуальную программу обучения, в первую очередь — по проклятиям, потому что ничто не делает чародея столь уязвимым, как неуверенность в собственных знаниях.
Он убрал свой волчок и сказал Карраскилье:
— Действительно, мальчик бы прекрасно справился своими силами. Я горжусь таким талантливым учеником.
— Гордится он, — возмутился Шарик, раздуваясь, как рыба фугу при виде опасности. — Чужие достижения каждый рад прикарманить. Это я, я горжусь, понял, Хандро?
— Разумеется, я всегда считал учителем только тебя. А сейчас успокойся — ты себя выдаешь.
Я положил руку на плечо, больше прикрывая ками от чародеев, которые переглядывались, посылая друг другу невербальные сигналы. Пришлось их немного отвлечь.
— А что с вашей ставкой в нашем пари?
— Бери деньгами, — предложил Шарик. — Если удастся удрать, они тебе ой как понадобятся, а не удастся, так либо все будет к твоим услугам, либо тебе вообще ничего не надо будет. Последнее, конечно, нежелательно.
— А что ты хочешь? — заинтересовался Карраскилья.
— Мне кажется, все что нужно для учебы, вы и без того мне доставите. Поэтому, наверное, только деньги. Скажем, по двести доранов с каждого.
— А у мальчика-то губа не дура, — оценил мое предложение Оливарес. — Алехандро, не многовато ли хочешь?
— Думаете, мой секрет стоит меньше?
— Я согласен, — влез Карраскилья, — беру всю сумму на себя, но при условии, что ответ я услышу тоже только сам.
Оливарес задумался. Его губы шевелились, как будто он проговаривал что-то про себя. Надеюсь, не очередное проклятие, теперь уже в мою сторону и с тем самым добавлением, которое не позволяет проклятие снять.
— А знаешь Рикардо, я, пожалуй, воздержусь от пари, чего и тебе советую. Мне кажется, нам его не выиграть.
— Почему?
— Потому что в Мибии в последние десять лет не было ни одного чародея, даже проездом, способного передать Алехандро то знание, которое я только что услышал.
— А я все же рискну. Четыреста доранов — не такие большие деньги за шанс узнать что-то новое.
Глава 9
Оливарес с Карраскильей принялись обсуждать что нужно срочно вводить в мое обучение. И речь шла не о чародействе. Манеры их мои, видите ли, не устраивали и поскольку никто из чародеев не был уверен, что их воспитание достаточное для того, чтобы передать мне основы этикета, доны рассуждали, кого можно пригласить на такой случай. Чтобы на уровне было и воспитание, и умение держать язык за зубами. Когда в результате обсуждений выяснили, что два эти качества никак не сочетаются, начали прикидывать, согласится ли учитель связать себя клятвой или придется решать вопрос его молчания более радикально. На этом моменте я их оставил. От моего мнения не зависело ничего, а радикальных решений для меня на сегодня хватило.