Донабер
Шрифт:
Тут он замолчал. Молчала и Анаэль. Она опустила голову и тупо уставилась в пол.
– Ты считаешь меня чудовищем?
– спросил он через минуту.
Анаэль медленно взглянула на него.
– Важно кем ты сам себя считаешь.
– Я вампир, я не могу быть другим.
– И не нужно. Зачем? Ты ничего не можешь изменить. Тебе суждено всю твою жизнь пить кровь, а мне сидеть в этой камере, - она обвела рукой свою комнату, - Так-то, взрослый мой Эммануил.
– Ну, нет!
– гневно воскликнул он, - кое-что я могу изменить!
– Анаэль, - чуть слышно прошептал Эммануил.
Девушка, как будто только ждала этого, тут же оторвала голову от подушки.
–
– У нас мало времени, собирайся быстрее.
– Собираться? – удивилась эльфийка, - куда это мне надо собираться?
– Я говорил тебе, что кое-что могу изменить. И вот сейчас я это сделаю.
Вампир схватился за решетку. Его лицо исказила гримаса боли. В воздухе запахло паленой плотью, однако он не разжал пальцы. С глухим рычанием, упершись ногами в стену башни, он тянул решетку на себя.
Анаэль затаив дыхание смотрела на него. Она не забыла, что испытала, когда коснулась этого зеленоватого металла. И могла себе представить какую жуткую боль испытывает сейчас Эммануил.
Решетка дрогнула, ее прутья слегка прогнулись, и с противным скрежетом вампир вырвал ее из проема.
– Одевайся! Быстрее!
Эммануил бросил на пол не большой сверток. В нем оказалась ее собственная одежда, в которой она попала в плен.
– Откуда она у тебя?
– Не важно, давай быстрее.
Как только девушка была готова, вампир протянул ей руку и вытащил наружу. Порыв ветра с силой ударил ей в лицо. Голова закружилась при виде разверзшейся под ее ногами бездны.
Эммануил прижал ее к своей груди правой рукой, левой же он держался за стену. Даже сквозь одежду Анаэль почувствовала насколько холодно его тело. Она попыталась заглянуть ему в лицо. Однако вампир остановил ее.
– Не стоит этого делать, - и он оттолкнулся от башни.
У эльфийки на мгновение перехватило дух. Воздух засвистел в ушах, она зажмурила глаза и еще сильнее прижалась к Эммануилу. Она почувствовала, как затвердели его мышцы, загрубела кожа, как будто покрылась какими-то струпьями, как затрещали кости, и выгнулось дугой тело. В это мгновение ей показалось, что еще чуть-чуть, и она выскользнет из цепких пальцев вампира. Однако тут же раздался оглушительно громкий хлопок, и стремительное падение прекратилось, превратившись в плавный полет. Теперь он держал ее обеими руками, и эльфийка слышала, как рассекают воздух его крылья. Она открыла глаза, однако ее взгляд уперся в грудь Эммануила. Он так крепко прижимал ее к себе, что ей с трудом удалось повернуть голову. Перед ней на мгновение мелькнула стремительно удаляющаяся башня Энкариона.
Девушка не верила, что это происходит на самом деле. Что ее заточение закончилось, что Эммануил выступил против своего владыки, против своих сородичей, против всей нечести. И все это ради нее. Ведь он прекрасно понимает, что обратного пути у него не будет. Неужели это действительно любовь. Ведь не сделал же это он из-за жалости к ней. Жалость. Нет! Это чувство было ей неприятно. Пожалеть можно плачущего ребенка, маленькую собачку, но нее. Из-за жалости не совершают великих поступков, не ломают судьбу. На это способна только любовь, настоящая любовь.
Анаэль улыбнулась своим мыслям. Приятно осознавать, что тебя любят. Даже если ты и не отвечаешь взаимностью. Если в какой-то момент эльфийка и сомневалась в своих чувствах к Эммануилу. То сейчас, после его поступка, когда она поняла, что он действительно испытывает к ней, она осознала, что просто привязалась к нему за все это время, и не больше того. Да, его холодная, необычно прекрасная красота, притягивала ее, будоражила воображение, волновала, однако в глубине души, она всегда понимала, что никогда не сможет полюбить его. Все-таки он был чудовищем, нежитью, дитем тьмы.
Они
Сон сморил Анаэль примерно через час после начала полета. Она и подумать не могла, что сможет заснуть в таком положении, однако в заботливых руках Эммануила девушка чувствовала себя на удивление спокойно, и ее охватило ощущение полной безопасности, защищенности от всех бед и невзгод. Как будто она снова оказалась в отчем доме, среди своих родных, под опекой отца и окруженная заботами матери. Ей приснился прекрасный сказочный сон. Как будто она еще совсем маленькая и отец в первый раз посадил ее на лошадку. Мохноногую, с заплетенною в косички гривой, Звездочку. Сперва он поддерживал ее, но, видя, что дочка довольно уверенно сидит в седле, отпустил и пошел чуть в стороне. Анаэль была очень рада. Глаза ее светились счастьем, на лице сияла ослепительная улыбка. Она доехала до сидящей в ажурной беседке мамы, и помахала ей ручкой. Та радостно улыбнулась и помахала ей в ответ. И тут смирная до этого момента Звездочка, вдруг пронзительно завизжала, засвистела, и встала на дыбы. Испуганная Анаэль со всей силы схватилась за гриву, чудом не свалившись. А лошадка в мгновение ока превратилась в огромного черного жеребца и бросилась вперед, не разбирая дороги. Сзади что-то закричал отец, запричитала мать. Однако чудовище перемахнуло через трех метровый забор и все голоса стихли. Мощный поток ветра с силой ударил Анаэль в лицо, она не удержалась и кубарем полетела со спины ужасной Звездочки. От удара об землю у нее сбилось дыхание, на глазах выступили слезы и эльфийка проснулась. Она действительно оказалась лежащей на земле. Правое плечо саднило от удара, голова немного кружилась, а в ушах пронзительно звенело. Девушка приподнялась, встряхнула головой. Вроде немного полегчало. Звон стих и Анаэль услышала над собой хлопанье крыльев, рычание, крики. Она подняла голову и увидела, что Эммануил сражается в воздухе с двумя своими собратьями.
В этот момент вампиры больше напоминали гигантский летучих мышей: перепончатые крылья с огромным, почти полуметровым, шипом на сгибе; змееподобные хвосты заостренны на конце; вместо ног кривые непропорционально короткие лапы, увенчанные устрашающими когтями. Человеческими остались только головы. Однако и тут трансформация оставила свой след: из неимоверно раскрывающихся ртов торчали два иглообразный клыка, длиной сантиметров по десять; мелькал черный покрытый чешуйками язык; волосы ороговели, образовав некое подобие шлема; уши вытянулись вверх и немного назад, увеличившись раза в два.
Вампиры кружили над землей в нескольких метрах. Противники Эммануила отличались от него слегка рыжеватым окрасом их крыльев и хвостов. У одного из них напрочь отсутствовало одно ухо ( Анаэль тут же прозвала его про себя одноухим) у другого глаза горели не красным как у остальных, а ярко зеленым огнем. Одноухий был гораздо менее массивным, чем его товарищ и поэтому все время старался зайти Эммануилу за спину. Зеленоглазый же наоборот бросался на спасителя эльфийки без каких-либо затей. Видно было, что он уверен в своих силах и совсем не боится своего соперника. Он пытался сцепиться с ним вплотную, лишить его маневренности. Однако это ему никак не удавалось. Эммануил был гораздо более быстр, чем его враги. Он кружил между ними, нанося удары, уклоняясь, успевая отвечать на выпады того и другого.