Донбасс. Мы тоже были на войне
Шрифт:
Поэтому мы ничего не планируем на ближайшие годы, а просто, радуемся каждому наступившему дню и говорим: «Пока живой!».
А все-таки любил
Преклонных лет мужчина с жадностью читал новости с монитора компьютера. Вдруг за окном раздалось характерное шипение.
– Наши «Градами» ударили из посадки по блокпостам нациков, – удовлетворенно вымолвил он и приказал жене:
– Готовься в подвал, бабка! Сейчас «ответка» будет.
– «Ваши», «наши»! Как уже надоела эта война! Когда она закончится?! Не могу уже! – в истерике закричала женщина и забегала по комнате, на ходу надевая теплую одежду.
В этот раз старик просчитался. С Мариуполя тут же ответили реактивной системой залпового огня. Три снаряда, от которых вздрогнула земля, и зазвенели оконные стекла, упали на соседней улице.
– Ложись! – крикнул дед и плашмя упал со стула.
– Ложись, старая! – заорал он повторно, багровея от ярости, и дернул бегающую жену за ногу. Отчего она кулем завалилась на пол, при каждом взрыве вскрикивая: – Ой, господи!
– Три штуки. Это пристрелочный залп. Сейчас нацики ударят полным пакетом, – пояснил вспотевший от напряжения старик и скомандовал:
– Быстро в подвал!
– Бегу, бегу, – согласно проговорила женщина и засеменила к выходу.
Пока дед надевал в коридоре ватные штаны, а его жена, открыв металлическую дверку подвала, спускалась по вертикальной лестнице из арматуры, начался жесточайший обстрел, который заставил старика, по-молодецки в три прыжка, преодолеть путь от дома к убежищу.
– Давай быстрее, а то ногой запихну! – испуганно заорал он. Торчавшая из люка голова женщины мигом исчезла. Быстро, как молодой матрос в машинное отделение, дед спустился по лестнице.
– Ну что, бабка, напугалась? – спросил он.
– Когда же это все закончится? – жалобно произнесла жена в ответ.
Некоторое время сидели молча.
– Не любишь ты меня, – первой нарушила тишину женщина и, вздохнув, добавила:
– И не любил.
– Нашла время о любви говорить, – проворчал муж в ответ: – Тут, главное, в живых остаться. Можно сказать, на передовой живем. По селу долбят каждые три дня.
– Юра, почему ты так относишься ко мне? Бабкой называешь. У меня имя есть. За ногу дернул, до сих пор болит. Кричал, что в подвал запихнешь. Всю жизнь прожила с тобой, а только сейчас поняла, что не любишь ты меня.
– Тьфу! Опять со своей любовью?! Ты думаешь, мне не страшно?! – вскипел муж: – Ползешь по лестнице, как черепаха! Вот и сорвалось с языка в горячке!
– Лестницу сделал вертикальную, неудобная она.
– Штормтрап называется. Другого типа не влезет сюда, – пояснил дед.
– Не мог подвал больше сделать? Чтобы как у людей было, – не унималась жена.
– Вот репей! У Булгаковых большой подвал, а что толку? Снаряд попал, и все банки вдребезги. Хорошо, что никого там не было. А у нас маленький. Шансов прямого попадания почти нет.
Дед перевел дух и начал хвалить свою работу:
– Видишь, какие толстые стены вылил из бетона? Надежные, как у Гитлера в бункере!
– А если сверху снаряд упадет? – засомневалась жена.
– Упадет, значит, конец. Но это не больно! – хохотнул старик.
– Не пугай меня, Юра, – прошептала жена поеживаясь.
– Тихо! – прикрикнул муж, прислушиваясь, и пояснил: – Наши ударили. Сейчас нацики ответят.
И, действительно, пошла череда разрывов, от которых часто задрожала земля. Муж с женой прижались к слегка вибрирующей стене. Когда обстрел закончился, дед воскликнул: – Мощные стены сделал, почти не дрожат!
В ответ женщина всхлипнула:
– Как там дочь с внучкой в городе? Наверно, твои ополченцы туда стреляют?
– Не переживай! Они бьют по блокпостам, а не по городу.
Жена расплакалась и начала выговаривать:
– Полгода не видела Танечку, внученьку мою! До Мариуполя пятнадцать километров, а поехать не можем. А все из-за тебя! Зачем ездил на баррикады в Донецк и Мариуполь?!
– На попутке езжай, если хочешь, а мне нельзя. Я у нациков в «черном» списке.
– Да как же я поеду?! У нас фамилия одинаковая! – вскрикнула женщина, перестав плакать.
– Вот, уже соображаешь! Тебя, из-за моей фамилии, бандеровцы тоже повесят! – весело ответил старик.
– Смешно тебе, сепаратист хренов! – глотая слезы, с презрением крикнула жена.
– Валя, заткнись, а то я за себя не ручаюсь! – угрожающе привстал с ящика дед. Женщина, прикрыв ладонями лицо, разрыдалась.
Через некоторое время старик тихо произнес: – Закончилась артдуэль. Посидим минут сорок и в дом пойдем.
Жена, всхлипнув несколько раз, проговорила:
– Зачем эта война, кто ее развязал! Так жили хорошо.
– А не твои ли родственники из Коломыи скакали на майдане? Вот и доскакались до войны, бабуины смерековые!
– Юра, не трогай моих родственников. Они хорошие люди.
– Согласен, хорошие. Но бестолковые. Не верят, что каратели с их области убивают нас. Теперь, к нам на море пусть не приезжают, а купаются в своей речке-вонючке. Не смогу я с ними общаться! – вынес вердикт муж.
– Не любишь ты меня. Вот и родственников моих уже ненавидишь.
– Опять двадцать пять. Любовь, да любовь. Как молодая девка заговорила, – с досадой произнес старик.
– Юра, где сумка с лекарствами? «Корвалол» надо выпить. Что-то сердце разболелось.