Донбасский Разлом
Шрифт:
Ненависть – оружие массового поражения. Ненависть-радиация разъедает тела, обезображивая гримасами красивые когда-то лица, напрочь лишая их человеческого облика. Она сжирает человека, выедая душу до черной холодной пустоты. Природа не терпит пустоты. Черную пустоту выжженных ненавистью душ, она до краев заполняет холодным мрачным равнодушием. Как фильтр, оно отсеивает из человека боль, сострадание, сочувствие. И души наши, облученные и обугленные необъявленной и неоконченной войной, черствеют и умирают.
Десять лет назад в грозу недалеко от Донецка
Те или эти?
Где, как, когда и каким образом возникли две, совершенно разные реальности? Нас поделили на ТЕХ и ЭТИХ, и мы согласились. Мы с удовольствием и азартом, по собственному желанию, стравливаемся под любым постом в соцсетях, не уступая в качестве и количестве оскорблений.
Так и не оправившись окончательно от потерь, не простив свои мытарства, бездомность, мы продолжаем мучительно выяснять – а что было бы, если БЫ. Не звали, не впустили, не позволили, не ходили, не молчали, не уехали, не предали… Но жизнь не терпит сослагательных наклонений. Так и не простив покинувшим город безрассудную смелость, несогласие и отъезд в никуда, оставшиеся продолжают мучительно выяснять, как ТАК можно БЫЛО, убеждая себя в трусости и слабости тех, кто уехал. Достоевский сказал: «Мы все друг перед другом виноваты…»
Может быть, начало конца будет положено именно с той минуты, когда мы, вместо проклятий, увидим и простим друг друга? Те, кто уехал – оставшихся. Те, кто остался – уехавших. Те, к кому приехали и мешают – прибывших. Прибывшие – тех, кто нас принимает и терпит…
Почему так трудно было сделать выбор? Потому что выбор, это не то, что выбирают, а то, от чего отказываются. Кто-то – от дома, родных и близких, счастливой и безоблачной прошлой жизни. Кто-то – от возможности жить под мирным небом и мирным флагом. Каждый сделал свой выбор.
И… стал предателем. Почти по Достоевскому – мы все друг перед другом предатели. Те, кто уехал для тех, кто остался. Те, кто остался – для уехавших. Те, что уехали оттуда – стали предателями и для тех, кто здесь и для тех, кто там. Те, к кому приехали, считают предателями и тех, и этих.
Классика предательства – живущие на «два фронта». Они предают и уехавших, и оставшихся и тех, к кому приехали. Они – самые опасные, потому что выбрали не выбирать. Никого и ничего. И выбрали все. Жить в мире. Зарабатывать на войне. Предать всех – и тех, и этих.
Еще раз о предателях
В Фейсбук кинули фото с отчаянной просьбой «терміново репост!». На фото – тяжело раненный двадцатилетний парнишка. Ранение –
Первое, стремительное и необдуманное желание – поделиться. «Господи! Пусть найдет его мама, пусть успеет с ним попрощаться, пусть знает, где его могила». Ведь я знаю, как болит сердце за взрослого сына. Размазывая слезы, я поднесла руку к правой кнопке и… «зависла».
Мои публикации могут видеть и те, и другие, так и не довелось сделать «большую чистку» – не было ни желания, ни душевных сил на «сортировку». Поделиться фото – стать мишенью для чьей-то ненависти. Одни скажут – герой. Другие – он убивал наших детей.
В небольшой районной больнице умирал паренек, почти ребенок, а я испугалась. И стала предателем. Себя предала, заглушив свой первый настоящий порыв. Предала ту, другую, мать, что, выплакала все глаза, ее израненного умирающего сына. Человека в себе предала и мать. Мою ленту наверняка видят те, что были ДО, и те, которые пришли ПОСЛЕ. Страшно – делать репост. Страшно стать объектом чьей-то ненависти. Страшно – видеть разрушительные следы войны в наших душах, которые научились искренне и люто ненавидеть.
Ненависть, как неоперабельная опухоль четвертой стадии с метастазами-крайностями. С каждым днем исчезает надежда. И шансов на исцеление почти нет. Но важно – остаться человеком. Не утратить способность видеть и чувствовать чужую боль. Не стать жертвой эпидемии крайностей.
Остаться в живых
Мы практически все больны крайностями. Признаки болезни – отсутствие полутонов. Белое или черное. С нами или против нас. Плохие или хорошие. Предатели или герои. Мы травим друг друга и не замечаем, что пытаемся вписать чужую жизнь, чужую боль в свои рамки.
Если, не дай Бог, человек не вписывается в наш пейзаж, не соответствует нашей «картине мира», он автоматически переходит «bad-категорию» и беспощадно вычеркивается из списка, имеющих право на жизнь. Мы выносим суровый приговор, забывая, что это не в нашей компетенции.
Ненавидьте врагов ваших… Кому от этого легче? Те, кого мы ненавидим, иногда даже не подозревают о той буре, что бушует в нашей душе. Мы ненавидим и живем не ради жизни, а ради того, чтобы отомстить, припомнить, напомнить, доказать и наказать. Цель жизни – вендетта.
Как исцелиться и нужно ли исцеление? Красное сухое вино не помогает. И водка не помогает. И даже чистый спирт. Спиртное делает только хуже, сначала вырубая, а потом обостряя чувства до предела. Люди живут на пределе, вспыхивая как спички от любого легкого соприкосновения.
Может быть, среди тех, кто сейчас яростно, до зубовного скрежета, до перехваченного дыхания, до стиснутых зубов, захлебывается от накрывшей его черной волны ненависти, есть те, что захотят остаться в живых? Вернуть свет и тепло в свои потухшие остывшие души, впустив в них любовь?