Донецкие повести
Шрифт:
Быть популярным журналистом – это значит быть в обойме. Ты как звезда эстрады: пропал с экрана – и тебя забыли, на фоне бесчисленного количества дикторов центральных и периферийных каналов запоминаются только лица единиц. Быть в обойме – значит быть готовым разрядить эту обойму в любой момент. Вот только вопрос, в какую сторону, где свои, а где чужие? И такие ли уж они чужие?
Сколько людей за последние четыре года категорически отказались смотреть новости? Да чего там, и я в их числе. Иногда просто тошнит от врывающихся в твою квартиру и портящих аппетит наглых типов с голубого экрана. Торжествующий поток грязи в адрес побеждённых – теперь мы на троне, страна наша, а вы там у себя сидите тихонько и не всплывайте, это наша эра. А через некоторое время – мизерное по меркам истории – ветер предпочтений избирателей изменился, но всё равно к новостям осталось отвращение. Особенно на некоторых центральных каналах. Да, теперь флаги в новостях изменили свой цвет, но, как в анекдоте: «Ложечку уже нашли, но осадок всё-таки остался».
Поток раздумий Семёна Григорьевича прервал бархатный голос черноволосой красавицы секретарши: «Пройдите, пожалуйста, Иван Сергеевич просит прощения, у него был важный разговор».
«Да, Черепанов всегда умел окружать себя красотой», – Портной взглядом зацепился за крутой изгиб на юбке девушки и усилием воли переключил себя на деловую волну.
Сквозь открывшуюся дверь кабинета директора телекомпании «Зенит» пахнуло хорошим кофе.
– Дорогой, здравствуй! – хозяин кабинета прошёл навстречу гостю и по-дружески его обнял.
Вся обстановка этого помещения говорила о том, что Иван проводит здесь большую часть жизни. Окрашенные в пастельные тона, не раздражающие зрение стены, тяжёлая, основательная мебель, выполненная совершенно точно из цельного дерева, немного живой зелени на полу в углу – вроде как у всех, но вместе с тем и не так. На столе нет растиражированного сувенирного ширпотреба. Подарочным глобусам, песочным часам и корабликам с позолоченными парусами здесь не место – здесь хозяин работает. Аккуратно разобранные по стопкам документы, шкафы, наполненные не типовыми сегрегаторами из ближайшей канцелярии, а книгами, в том числе написанными и самим Черепановым. Напротив стола на стене большая плазма, хитроумно показывающая сразу несколько каналов, но без звука. Небольшой ноутбук на столе предусмотрительно был повёрнут так, чтобы с гостевого места невозможно было увидеть его экран. Несколько грамот и благодарностей в углу слева. Какие-то статуэтки на полке, расположенной рядом. Возможно, на знающего человека это произведет впечатление, но таблички подписаны слишком мелко, а Семён Григорьевич пока достанет свою оптику, пока по привычке протрёт линзы…
– Я тебя давненько не навещал, тут всё так изменилось. Шикарно развиваешься, Иван!
– Так мы растём вместе со страной!
– Ваня, когда ты перестанешь пить из меня кровь стаканами? Какая страна, ты же знаешь, я не на исторической родине только из-за того, что ты меня в своё время познакомил здесь с уважаемыми людьми, дай Бог им и тебе здоровья.
– Ну вот, начал брюзжать, кошелёк старый! Кофе будешь или ты опять сердце лечишь?
– Буду, конечно, хоть какая-то с тебя живая выгода, да и не так часто в наши дни в конторах подают хороший кофе. Ты, как я погляжу, сам наливаешь? И что с того, что кошелёк старый? В него больше купюр влезет – я проверял.
– Ладно тебе, – Иван подошёл к кофеварке и стал заваривать ароматный напиток. Затем поставил перед Семёном кофе и пододвинул пепельницу.
– Давай уже свои модные сигареты, к тебе как попадёшь – одни убытки для здоровья и доход для аптек.
Иван Сергеевич присел напротив гостя и интригующе улыбнулся.
– Не надо так на меня смотреть, я не сливки, а ты не кот – я всё знаю. Опять мне с тобой полгода жизни потерять. Как выборы, так ты без меня не можешь.
– Сёма, кому ж я ещё могу доверить финансы избирательной кампании? Я тебе верю, как самому себе.
Черепанов окинул Портного пристальным взглядом и отметил, что его давний товарищ за последний год почти не изменился. Полнота, в молодости казавшаяся угрожающей, в последние годы не росла, зафиксировавшись на одном уровне. Да и Портной к ней, похоже, замечательно приспособился и вполне энергично управлялся с телом хорошо откормленного и подвижного поросёнка. Почти не изменившиеся со времён юности густые каштановые кучери, увлажнённые струйками пота, не позволяли зачислить Сёму в старики, а большие очки на фоне почти постоянной, пусть и хитроватой улыбки и бесконечной иронии производили впечатление интеллигентного добряка. Да и голубые глаза как-то подсвечивали немного неуклюжую, чем-то напоминающую смесь пингвина со школьным аппетитным пончиком фигуру Портного.
– Можно подумать, у меня есть выбор, – Портной, конечно, для вида сделал умное лицо, но в душе ему было приятно. В стране, где через каждые два года проходят выборы, уже давно сформировалась каста профессионалов, знающих своё дело в этом вопросе. И неизменно Портной был казначеем, а Иван – руководителем окружного штаба.
– В этот раз финансирование будет не таким щедрым, как раньше, но должно хватить. Один округ – один миллион «американцев». Размах, конечно, уже не тот. Но и тактику мы изменим.
– Это тоже деньги, и по сегодняшним меркам неплохие. Ничего, подзатяните пояски немного, – Семён потягивал кофе из маленькой чашки, глядя при этом куда-то в сторону. – Куда их пришлют?
– Их не пришлют, их привезут. В этот раз наличными. В красивом таком чемоданчике.
– В смысле?
– В связи с новыми веяниями часть средств будет идти «по-белому», а основная сумма, как в старые добрые времена, – «чёрным налом». Но ты не переживай – всё на всех уровнях согласовано и прикрыто.
– И зачем нам эта головная боль?
– Дарёному коню, Семён, в зубы не смотрят. Такое принято решение. У тебя же в банке имеется хранилище? Положишь денежки в ячейку и будешь нам оттуда порционно выдавать и, как обычно, вести учёт. По понедельникам в штабе у тебя будет происходить приём отчётности и выдача средств на следующую неделю. Всё как раньше.
– Ты же знаешь, как я не люблю отвечать за наличные. Вечно переживаю, как они там, в сейфе. То ли дело – безнал. Он как-то цивилизованнее, защищённее.
– Сёма, ты уже ничего не изменишь своим брюзжанием, не рви сердце. Деньги привезут в конце недели, так что готовься, – Иван снял пиджак и повесил на спинку высокого кожаного кресла. – Кампания в этот раз будет не менее интересной, чем раньше, правила намного жёстче, времени на раскачку совершенно нет, так что, друг мой, будем считать, что мы с тобой уже приступили. Подвигай кресло, я набросал ориентировочные статьи расходов, посоветуемся.
Следующие два часа были потрачены на детальное рассмотрение предстоящих проплат и согласование плана действий.