Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта

Корнилов Владимир Владимирович

Так, Центральной Раде, настаивавшей на нелегитимности ДКР, ничего не мешало признавать иные республики, в частности те, в основе которых не был заложен национальный принцип. 23 ноября 1917 г. Генеральный секретариат Центральной Рады официально обратился с воззванием «к правительствам юговосточного союза казаков, горцев и народов вольных степей, к правительству Кавказа, правительству Сибири, органу власти автономии Молдавии, органу власти автономного Крыма, органу власти автономной Башкирии и к остальным организованным областям» [378] . Некоторые из перечисленных административных образований не были созданы по национальному признаку. Если Рада признавала эфемерный казачий юго — восточный союз, то почему отказывала в этом более реальной Донецко-Криворожской республике?

378

Солдатенко,

Українськая революція. Історичний нарис, стр. 351.

В конечном итоге УНР вполне официально признала Донскую республику и активно вела с ней переговоры. То есть никакие рассуждения о национальном или ином принципе формирования Донского государства не брались в расчет. И, несмотря на официальные протесты советской России, считавшей Дон своей составной частью, эта республика принимала участие в Берлинской мирной конференции вместе с Германией и Украиной [379] .

При этом сама большевистская Россия с удовольствием признавала и Донскую советскую республику, и Одесскую республику, и Крымскую республику (заметьте, не национальную крымско — татарскую, а просто Крымскую). В то же время она засыпала Германию нотами протеста за сношения той с «правительством Крыма», сформированным отнюдь не по национальному признаку. Все эти протесты в итоге привели к заключению добавочного договора к Брестскому миру между Россией и Германией, в котором отдельно оговаривается следующее обязательство немцев: «Германия никоим образом не будет вмешиваться в отношения между Русским государством и его отдельными областями, и, следовательно, она в особенности не будет ни вызывать, ни поддерживать образование самостоятельных государственных организмов в этих областях» [380] .

379

Документы внешней политики СССР, стр. 332, 434.

380

Там же, стр. 252, 439.

Для самой России в те дни стоял сложный вопрос о том, какие области признавать, а какие — нет. Именно поэтому Смольный откровенно колебался и шарахался из стороны в сторону по поводу того, как относиться к формированию Донецко-Криворожской республики и иных подобных образований. Собственно, и сама дискуссия по поводу создания ДКР велась не только и, может быть, даже не столько исходя из региональной повестки дня, сколько в контексте обсуждения будущего государственного устройства всей России. Недаром Васильченко выразил надежду на то, что ДКР станет «образцом для других республик».

Как уже говорилось, именно в конце 1917–го — начале 1918 г. боролось несколько концепций построения будущего советского государства, определялось, быть ли ему федеративным или унитарным с автономиями, базироваться на национальном признаке построения республик или на хозяйственно — экономическом. Прошедший буквально за три недели до провозглашения ДКР III Всероссийский съезд Советов создал особую комиссию, которая разрабатывала проект будущей конституции России. И пример Донецко-Криворожской республики не раз обсуждался в ходе дискуссий о будущем обустройстве нового российского государства.

Это — то и волновало отцов украинской государственности, о чем открыто писал В. Винниченко: «Была принята тактика раздробления всей Украины, всей национально — этнографической территории ее на отдельные области, которые назывались «федеративными советскими республиками». Национальный принцип государственности для Украины отбрасывался целиком решительно и откровенно. Большевистская пресса даже этого

не скрывала и заявляла, что формирование этих отдельных федеративных республик базируется никоим образом не на национальных принципах, а на экономических… Таким образом идея украинской государственности этим разделом уничтожалась, стиралась совсем. Есть себе отдельные республики — Донецкая, Таврическая, Киевская, Северо — Западная — части «единой, неделимой», «федеративной» России» [381] .

381

Винниченко, т. 2, стр. 269–271.

И в этой связи вновь стоит вернуться к сакраментальному вопросу: так кто же выступал в роли сепаратистов? Те, кто выступал за «единую, неделимую», или те, кто добивался отделения своей республики от единого Российского государства?

ФОРМИРОВАНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА АРТЕМА

После

провозглашения Донецкой республики IV областной съезд избрал областной комитет ДКР из девяти человек. От большевиков в него вошли Васильченко, Жаков, Тевелев, Варейкис и Андреев, от эсеров — Киричек, Ровенский, Маркарьян, от меньшевиков — Рубинштейн. Не совсем ясно, почему в протоколе значатся лишь 9 человек, хотя в принятой резолюции говорилось об 11 членах обкома. Да и местная пресса по итогам съезда оповещала, что в обком избрано именно 11 человек (7 большевиков, 3 эсера и 1 меньшевик) [382] . Возможно, при избрании комитета за большевиками зарезервировали еще два места, дав право областной организации самой решать, кого кооптировать в эту структуру — тогда это было нормальной практикой. Как было нормальной практикой замещать отсутствовавшего члена комитета с решающим голосом «кандидатом» от фракции. В данном случае кандидатами от меньшевиков стали Алексеев, Марков и тот самый Николай Попов, который через год начнет гневно клеймить своих бывших однопартийцев. А от эсеров — Голубовский (судя по протоколам, он чаще всего и присутствовал на заседаниях обкома), Добровольский и Черный.

382

Земля и Воля, 14 февраля 1918 г.

Затем было оглашено заявление фракции эсеров, протестующих против создания ДКР по двум мотивам: ввиду «полного отсутствия Советов крестьянских депутатов» и в связи с решением III Всероссийского съезда Советов о национальных республиках. В этой связи эсеры заявили, что фракция «считает невозможным в условиях настоящего момента особой Донецкой республики и высказывается за развитие деятельности Областной организации в отношении руководства политической и автономической жизни области» [383] (именно так и было записано в официальном протоколе). По поводу первого возражения съезд единогласно принял резолюцию, предложенную Васильченко, о том, чтобы следующий съезд Советов ДКР состоялся с участием Советов крестьянских депутатов. На этом съезд завершил свою работу.

383

Стенограмма IV Съезда Советов Донецкого и Криворожского районов.

Первое заседание обкома Донецко-Криворожской республики состоялось в символичную дату — в первый день жизни России по новому календарному стилю, 14 февраля. Сначала был избран президиум, председателем обкома был избран Васильченко, товарищем (заместителем) председателя — Жаков, секретарем — Варейкис. Эсеру Равенскому была отведена роль казначея.

Перейдя к формированию правительства ДКР — Совнаркома, — Васильченко предложил от имени большевиков создать коалиционную власть с выделением ряда наркоматов эсерам. Всего было запланировано назначение 16 наркомов.

Видимо, список кандидатов от большевиков уже был готов заранее, потому что еще до голосования меньшевики и эсеры устами Рубинштейна и Голубовского устроили обструкцию планам сторонников Артема. Протесты были вызваны намерением включить в состав Совнаркома нескольких членов обкома — Васильченко и Жакова. Голубовский заявил, что, «примиряясь с мыслью об ответственности 16 комиссаров пред 11 членами Областного комитета, не представляет себе, каким образом члены Областного комитета и большевики будут утверждать свои собственные директивы». Большинством 6 против 3 эти возражения были отклонены.

Затем, еще до выборов Совнаркома, Рубинштейн и Голубовский предложили прояснить отношение Совнаркома ДКР к ленинскому СНК и к Цикуке. Руководители обкома дали очень важное пояснение: «Отношение к этим двум органам определяется следующим образом: Совет Народных Комиссаров Донецкого и Криворожского бассейнов обязан проводить в жизнь декреты Народных Комиссаров Российской республики в Бассейнах. ЦИК Украины считается органом параллельным Областному комитету, но Советы Донецкого бассейна принимают участие в общем строительстве государственной жизни с Советами всего Юга России — Украины и Доно — Кубано-Терекского района» [384] . Как пишет в связи с этим разъяснением Фридгут, «большевики Донбасса не имели проблем с признанием своей субординации перед Москвой» [385] (чтобы быть точным, столица тогда еще была в Петрограде).

384

Наш Юг, 17 февраля 1918 г.

385

Friedgut, т. 2, стр. 355.