Донгар – великий шаман
Шрифт:
Пукы приноровился идти под прикрытием сосен. Издалека заслышав ворчанье и рык, он быстро вкапывался в снег и пережидал. Один раз осмелел настолько, что последовал за стадом, подбирая то остатки обглоданного оленя, то даже целую ногу Вэс. Но постепенно из тундры исчезли даже эрыги – снежный наст оставался чистым и нетронутым, будто Пукы приближался к краю земли. Нынешнего отморозка мальчишка едва не пропустил – так привык, что вокруг никого.
Новый приступ кашля заставил Пукы скорчиться в три погибели и снова остановиться. Отдышавшись, он потер ноющую грудь, вытер ладонью мокрый лоб и огляделся по сторонам. Приходилось признать – он понятия не имел, где находится! У него вырвалось сдавленное, полубезумное хихиканье – он заблудился! Заблудился в тундре, где над головой – громадное небо и каждая звезда может безошибочно указать направление!
Впрочем, и небо с первого же дня пути вело себя… странно. Знакомые созвездия – Олень, и Волк, и Медведица, и Охотничий Путь – вроде бы оказывались на месте, готовые подсказать дорогу к Храму. Хоть в Тюме, хоть в Хант-Манске. Но стоило Пукы заснуть – и местоположение звезд неуклонно менялось, словно духи нижних небес переставляли их, специально, чтоб подшутить над измученным мальчишкой. А ведь ему так нужно в Храм!
Он стоял у храмовых ворот, между выточенными из голубого льда гигантскими статуями Огонь-матери Най-эквы. Сперва, конечно, стражники не хотели его пускать и смеялись обидно, совсем как Аккаля. Но потом Пукы вытащил отцовский нож, и они сразу подтянулись и даже взяли на караул свои копья с наконечниками из настоящего железа. Потом его повели в Храм… И оказалось, что его отец – не просто геолог, а самый главный! Начальник геологической партии! И он вовсе не забыл про Пукы и мать! Все эти тринадцать Долгих дней он мечтал к ним вернуться, вот только работа не позволяла. А потом отец повел Пукы к самой жрице-наместнице. Она тоже была тут, прямо в том же храме! Ведь когда беда, она ездит по всей Югрской земле и обо всех заботится. Наместница выслушала Пукы и, конечно, сказала, что подлая старая жрица обманула его – никто не приказывал забирать у хант-манов всю еду. Да то и не жрица была, а принявший ее облик злобный дух куль. Наместница все равно похвалила Пукы, что тот хотел помочь Храму. Велела нагрузить полные сани мясом, и жиром, и порсой, и инструментами всякими железными, и еще парку Пукы новую выдать – на собольем меху. И они с отцом поехали в пауль. Мать лед колола – а тут они. Она как увидит, как кинется к ним! Орунг следом – мать его найти успела… А ор и старуха Секак – тоже кинулись. В другую сторону – от их пауля подальше. Всех остальных – особенно Тан – Пукы простил. Даже Аккаля…
Новый приступ кашля заставил Пукы очнуться. Вокруг все та же ледяная пустота. Он присел на корточки, пережидая слабость. Вытащил из мешочка на поясе одноразовый храмик. Щелкнул над сложенными шалашиком веточками. Колесико сухо лязгнуло, ударяя в кремень…
Лепесточек Голубого огня не вспыхнул. Пукы щелкал еще и еще… Храмик оставался всего лишь бесполезной пустой трубочкой. Пукы замер в оцепенении. Конечно, он знал, что сила храмиков не беспредельна. Но гнал от себя мысль, что станет делать, когда храмик истощится. А вот теперь все. Голубой огонь тоже подвел Пукы. Как небеса, скрывшие от него путь. Как люди, которые не захотели понять его. Как Орунг, который исчез, оставив Пукы одного. Как мама, которая не смогла его защитить. А уж как он сам себя подвел!
Пукы поднялся и медленно побрел дальше. Просто он не знал, что еще делать. Стоящая вокруг нестерпимая, звенящая тишина закладывала уши, заставляя мучительно вылавливать малейший звук, и, чтобы хоть как-то отвязаться от нее, Пукы громким противным голосом запел:
– А по тундре, по железной дороге, где мчится поезд Ворк-у-та – Лен-ин-гуард… Мы бежали с тобою, опасаясь погони… – Он осекся. Совсем с мозгами плохо, однако, если вместо правильной и полезной песни кай сов с обращением к верхним духам, которой учил его шаман, он запел глупый шан сон. Да еще и запрещенную Храмом песню про Черного Донгара Кайгала, как он после поражения от жриц удрал, чтобы пропасть навеки. Очень сильно неправильную. Поезд – это ведь много-много саней. Получается, Донгар не один ушел, еще кто-то с ним был? Да кому он нужен, Черный! Битва между последними черными шаманами и голубоволосыми жрицами и правда была под Ворк-у-той – так в старину нынешнюю Ворку называли. А вот никакого пауля Лен-ин-гуард нету. Пукы точно знал, у их шамана храмовая карта в сундуке хранилась. Может, то был пауль черных шаманов и жрицы после победы его разрушили? Правильно сделали, если так! Ну а дорога, да вся железная, – такого не то что в тундре, даже на богатом юге небось нету!
Нога Пукы зацепилась за что-то. Задумавшийся мальчишка снова рухнул ничком.
– А-у-у! –
Перед ним, проглядывая сквозь снег, лежала железная дорога. Не вся из железа, как в песне, а просто две железные полосы толщиной в мужскую руку, такие прямые и ровные, что, ей-Торум, не людьми делались. Полосы тянулись и тянулись, исчезая за горизонтом. Между полос, обернув лапы хвостом, сидел лис. Не простой черный, каких на ярмарках охотники пучками меняют. И даже не рыжий, шкурка которого годится только в дар верхним духам, чтоб отвратить беду. Лис был белым, как снег.
Завидев Пукы, зверь вскочил и потянулся – будто долго ждал и наконец дождался. Поглядел, махнул хвостом, словно приглашая следовать за собой, и побежал вдоль железной дороги. Оглянулся, проверяя, идет ли за ним мальчишка…
– Белый лис! Посланец верхних духов! – растерянно прошептал Пукы. Повернулся, бросив постромку нарты… и изо всех сил рванул в противоположную сторону.
Его подшибло. На бегу он рухнул на четвереньки – белый лис, свернувшись клубком, подкатился ему под ноги. И теперь стоял рядом, укоризненно поводя длинной мордой. Пукы вскрикнул, стараясь отползти подальше.
– Чт-то т-такое? – прямо в ушах мальчишки раздался раздраженный и сильно заикающийся мужской голос. – Эт-то п-посланец в-верхних д-духов. В-вот и иди за ним!
– Никакой это не посланец! Не стал бы посланец верхних духов меня на железную дорогу звать – прямо в черное Кайгалово логово! Э, а с кем я говорю-то? – опомнился Пукы.
– С-с кем ты можешь г-говорить, к-когда тут никого, – устало ответил голос.
– Тогда все понятно! – Пукы неожиданно успокоился. – Это у меня просто мозги от жара плавятся. Я, когда болею, и не такое слышу.
– С-слышишь г-голоса? З-звуки с-странные? – в голосе, что звучал у Пукы в ушах, послышался острый интерес. – Так эт-то же х-хорошо! П-просто з-замечательно!
– Чего хорошего? – покачал головой Пукы. Эти голоса иногда такое неправильное говорят – хоть уши затыкай! Да и нынешний не лучше. Посланец духов, как же! Пукы настороженно огляделся. Лиса не было. Ага, как понял, что обмануть не вышло, сразу исчез! Пукы умный, Пукы шамана слушал, про духов все знает!
Настороженно озираясь по сторонам, мальчишка вернулся за нартой. Ухватившись за постромку, попытался убраться прочь с железной дороги. Только поднял ногу, чтобы переступить железную полосу… Снег по другую сторону взревел. Взмыл в воздух, на мгновение составил контур гигантского белого лиса. Порыв ледяного ветра швырнул мальчишку обратно на дорогу. Льдинки, как острые зубки, осыпали лицо Пукы мелкими укусами. С обеих сторон дороги снежной стеной встал буран. Снег падал так плотно, что Пукы показалось – он находится в длинной норе, вырытой в огромном сугробе. Ни вправо, ни влево пути нет. Мальчишка задрал голову вверх. Громадная лисья морда из снежинок склонилась над ним, насмешливо щеря клыки, – дескать, что делать будешь? Дохнув холодом, смерч отшвырнул мальчишку на снежную стену. Некоторое время завывавшие холодные ветры перебрасывали Пукы туда-сюда, как в богатырской игре в каменный мяч. Наконец задыхающийся Пукы замер посреди железной дороги, стараясь не касаться ни одной стены бурана, ни другой. Насмешливый, как лисье тявканье в Ночи, свист ветра звенел в ушах. Пукы стоял на узкой тропе, зажатой между двумя полосами железа. С двух сторон от него вздымались сплошные, непроглядные стены бурана.
Железные полосы дороги мерно задрожали, будто где-то далеко невидимый шаман ритмично постукивал по ним своей колотушкой – тук-тук – тук, тук-тук – тук. Издалека донесся ровный гул. Стены бурана сдвинулись, намекая замершему между ними человечку, что выхода нет и дорога здесь одна. Пукы прищурился, вглядываясь назад… Отчаянно вскрикнув от ужаса, побежал. Вперед. Туда, куда звал его белый лис и куда он так не хотел идти.
Позади, по железным полосам перло… чудовище. Явно родич тех, из неведомого мира! Огромное, длинное, дышащее клубами черного, как Ночное шаманство, дыма, с единственным пылающим глазом посередине тупой морды…