Донкихоты Вселенной
Шрифт:
В приступе безумия, гнева и отчаяния, срывая голос, он кричал, едва удерживаясь на перилах:
– Проклятье Небес вам, смерды! Неблагодарные тупицы, которым Я нес всеобщее счастье. С гневом и омерзением Я покидаю вас, чтобы вознестись к себе на небесный сияющий трон. И с этого престола владыки мира Я покараю вас всех. То будет правый Божий суд!
Ощутив в себе ту воображаемую легкость, которая охватила его на Святиканской площади после "Великого чуда", И Скалий не сомневался, что ему ничего не стоит теперь преодолеть тяжесть неблагодарной Землии и подняться вверх, вознестись.
Он подпрыгнул и, оказавшись над пропастью, действительно ощутил удивительную легкость, но вызванную не святостью своей, а невесомостью.
Все находящиеся на балконе непроизвольно заглянули через перила, следя за уменьшающимся серым пятнышком, что приближалось к облакам, расположенным ниже построенного на заоблачной вершине замка.
Освещенные сверху солнцем, облака эти походили на клокочущую пену, которая и поглотила "возносящегося на небо" Великопапия всех времен и народов.
"Вознесение вниз" состоялось.
Но не торжество возмездия владело дрожащей Надей, а непростительная, как ей казалось, женская жалость.
– Свершилось!
– услышала она за собой голос О Джугия, низкий, торжественно-печальный.
Надя обернулась и увидела, что рыцарь протягивает ей ребенка.
– Она завещала вам стать его матерью, - упавшим голосом закончил он. Не передать мне горечи своей. Ведь это все, что от нее осталось...
Надя с нежностью приняла драгоценную ношу, заметив, что малыш умудрился уснуть, несмотря на весь ужас.
Она повернулась к Никите и, словно оправдываясь, сказала:
– Ведь его зовут И Китий.
Никита успел только улыбнуться в ответ. К нему подошел Мартий Лютый.
Надя не спускала мальчика с рук, хотя он давно проснулся и сразу улыбнулся ей.
Сидели теперь за шумным столом в знакомом рыцарском зале, где победители ликовали по случаю заключения мира со Святиканом, представленным здесь вторым его лицом, высшинским прокуратием Кашонием.
Он смиренно стоял в нише между стрельчатыми окнами с опущенным в пол взором, пообещав перед тем лютерам свободу веры.
Стол этот стал прощальным. Командиры звездной экспедиции приняли решение о завершении миссии на Иноземле, именуемой Землией, и о возвращении на Землю, поскольку война здесь прекратилась и большего они уже сделать не могли.
Протестовал против этого один Мартий Лютый, которому Никита проникновенно заметил, что на то он и "вождь протеста", чтобы протестовать.
О Джугий, занимая хозяйское место во главе стола, встал и произнес раздумчиво и торжественно:
– Бесценные гости с далекого двойника нашей родины! Благородна цель ваша предотвратить для нашего человечества участь древних городов Годдона и Саморры. Ваше посещение останется неизгладимой страницей нашей истории, а высказанное предостережение - священным назиданием потомкам. С сожалением расстаемся мы с вами, понимая стремление ваше вернуться домой. Клянусь рыцарской честью, я охотно улетел бы с вами, хотя понимаю, что мой слишком заметный для взлета вес совершенно излишен. Но не только это удерживает меня на моей родине, где кровь может литься даже из-за того, как возносить свои моления. Мне хочется отстоять свои взгляды, которые вчера еще грозили мне костром, унесшим мою любовь и гордость, несравненную Лореллею, перед которой я чувствую себя глубоко виноватым. И не только перед нею, - добавил он, бросив взгляд на Надю.
– Служа своему человечеству, я хотел бы избавить его от всех видов суеверий, облаченных даже в одежды религии, заменив поклонение выдуманным кумирам и наивным сказкам уважением к науке, изучающей и познающей Природу в закономерном ее развитии.
– О Джугий говорил о власти, о горьком опыте, только что пережитом людьми Землии, о своем долге встречать все испытания вместе со своим народом: - И я не лечу с вами, близнецы наши, инопланетяне!
Таково было прощальное слово философа-вольнодумца планеты двойника.
ПОСЛЕСЛОВИЕ К ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ
Остро ты, жало разлуки!
Весна Закатова.
Прошло немало времени со дня "вознесения вниз" папия И Скалия, на место которого не без хитроумных ухищрений, интриг и обещанией был все-таки избран Кашоний, принявший имя И Мирия.
В тот день в горах не было грозы, как при памятном Сандрию появлении гостей Небес. Не было ни туч, ни молний, ни проливного дождя. Но готовые дождем пролиться слезы подступали к горлу маленького оруженосца, грозя опозорить его, верного ученика благоносного рыцаря О Кихотия, сумевшего за год подготовить Сандрия для продолжения миссии гостей Неба на Землии.
После того, как Горный рыцарь простился с покидающими замок пришельцами, Сандрий вызвался проводить их знакомой тропкой к горному озеру, где ждала их на дне "Черная птица".
Всю дорогу он держался около обожаемого своего патрона и не менее обожаемой Надежанны-воительницы.
Дошли до озера, где Сандрий, чтобы не разрыдаться и не опозорить себя, укрылся в старом гроте, откуда наблюдал, как былые события повторялись в обратном порядке.
Серебряные рыцари не выходили теперь из воды, а поочередно погружались в нее. Путь их по дну отмечался дорожкой веселых пузырьков воздуха на поверхности озера.
Первыми скрылись под водой командиры. Могучий и суровый, служивший всем примером Джорданий Бруний. За ним, опираясь на палку, отец Надежанны Крылов, затем рядом Галлей и Теодорий. Последними остались самый высокий из всех (и самый близкий Сандрию) О Кихотий и низенький и изящный - Надежанна, олицетворение памяти о несравненной Лореллее, которой Сандрий оказал из-за любви и сострадания столь жестокую и последнюю услугу.
Как завороженный следил Сандрий за живыми струйками пузырьков. И казалось ему, что возникали они от чьих-то пролитых слез.
Потом озерная гладь замерла. Сандрию казалось, что он бесконечно долго ждет последнего привета пришельцев. И даже начинал подумывать: не испортилась ли "Черная птица", лежа на дне? Не вернутся ли, осчастливив его, пришельцы?
Он вздрогнул от неожиданности, когда "Черная птица" вырвалась из-под воды, такая же, как увиденная им впервые, вытянутая стрелой, с треугольниками крыльев у хвоста. Она взмывала к небу, с ревом извергая трепещущие молнии.
Все это можно было бы снова принять за чудо, если бы Сандрий не узнал от патрона многое, что сделало его другим человеком. Будто перескочил он через века, отдаленный теперь ими от своих современников, кроме философа О Джугия, с кем вместе, как с "Рыцарем Мира", предстояло Сандрию продолжить миссию улетевших гостей Небес. В этой миссии им помогут члены загадочного ордена некой сестры Магдии, а также ученики Джордания Бруния в Карбонне. Да и в Великопольдии первые лекции Крылия вызвали у рыцарских сынов брожение умов.
"Звездный посев" обещал дать на Землии всходы, которые могут (но смогут ли?) повлиять на ее грядущую историю.
Поднимаясь все выше и выше, "Черная птица" перемахнула через ближнюю вершину, оставив под собой венчающий ее замок, и вскоре светлая точка пламени без следа и звука растаяла в безоблачном небе.
Печальный, с понурой головой, подошел Сандрий к тому месту, где улетевшие входили в воду. На песке еще не затянулись их следы. А близ них лежал предмет, похожий на часть ранца. Сандрий осторожно тронул находку ногой.