Допрос с пристрастием
Шрифт:
– Свои… свои… свои…
Он прильнул к небольшой дырочке в двери. За ней стояли двое парней – кавказец и славянин. Явно не из ментов, скорей всего – блатные. До этого Леший их не встречал. Какого хера им надо?! Леший прижался к двери и грубым голосом спросил:
– Чего долбишься? Кто тебя звал?
– Здорово, Клоп, – ответил кавказец. – Отпирай. От Батона мы. Дело есть. Хорошая тема.
– Не боись, папаша, все будет в елочку, – добавил второй.
С каких это пор Батон присылает чужаков к нему домой? Все знают, что он не любит незнакомцев! Нет, тут что-то не то…
– Ну, заходите, коли пришли… Только обзовитесь для начала!
– Султан, – глядя в сторону, назвался худощавый, но резкий в движениях брюнет, одетый под какого-то «рэпера» – в черную косуху и высокие ботинки.
– А я – Митек!
Второй выглядел намного крепче приятеля – шире в плечах, старше и солидней. Поверх короткого полупальто болтался элегантно завязанный длинный шарф. Его даже можно было принять за лоха, если бы не злой пронзительный взгляд и хищный бульдожий оскал. Лохов с такими вывесками Леший пока не встречал.
Парни неумело, хотя и старательно демонстрировали дружелюбие, но в сердце Лешего словно воткнули холодный гвоздь: он явственно ощутил опасность. Дело явно было нечисто. Но прятаться от проблем всегда хуже, чем идти им навстречу…
В комнате Митек достал из-под пальто бутылку водки. Клоп выставил три стакана, но Султан смахнул два на пол. А Митек набулькал оставшийся до краев.
– Это что значит? – презрительно скривил губы Клоп.
– Пей один, тебе нужнее, – сказал Султан, придвигая полный стакан. В глаза он по-прежнему не смотрел. Руки у него мелко, почти незаметно подрагивали. Митек молчал. Они перестали улыбаться и рассматривали Клопа, как ворвавшиеся в квартиру «мокрушники» смотрят на обреченного хозяина. В спертом сыром воздухе тошнотворным облаком сгустилась угроза.
– А почем ты знаешь, что кому нужней? – недобро спросил Клоп. – Когда я свой первый стакан выпил, ты еще на свет не народился!
– Знаем, Клоп, знаем, ты вор опытный, старый, – процедил Султан. – Вот и докажи это – отгадай загадку!
– Что за загадка?
– А вот что: «Не плотник, а всю жизнь ходит с топором за спиной. Кто это такой?»
«Откуда они узнали про топор? – подумал Клоп. – Вроде не выпирает, да и спиной я не поворачивался…» А вслух сказал:
– Ты, братан, не туда пришел. Тебе в цирк надо. Там попугай клювом билетик вытаскивает, а на нем ответ написан!
– Ответ тут простой – это стукач! Дятел, утка, наседка! Не знаю про попугая, а они все с клювами, и все стучат мусорам поганым, братву закладывают! – недобро оскалился Султан. – Нас Черкес прислал, с конкретной предъявой!
Несмотря на молодость, в паре он держался за старшего.
– И что за предъява? – ухмыльнулся Клоп, хотя ему было не до смеха. Наступил момент, которого он боялся всю жизнь, который видел в кошмарных снах, когда просыпался с истошным животным криком…
– Черкеса ты сдал, падла ссученная. И Зему по твоей наводке замели. Сам знаешь, что за это бывает!
– За падлу ссученную ответишь, сучонок! – возмутился Клоп. – Ты что, из беспредельной
Он постепенно повышал голос и в конце уже кричал, с надрывом, как и положено человеку, чувствующему себя на сто процентов правым. Тем более, правда стояла за ним. Во всяком случае, насчет Земы… Иногда можно выехать «на базаре», надо только играть убедительно – и в падучей биться, и пену изо рта пускать… Но разбираться с ним никто не собирался.
Митек наклонился вперед и схватил его за руки – как в клещи зажал. Султан полез за отворот куртки. Рукав косухи задрался, обнажая наколку в виде оскаленной звериной пасти. И тут же достал опасную бритву.
– Суки вы рваные! На кого работаете? За беспредел с вас еще спросят… – Клоп дернулся, пытаясь освободиться, но – бесполезно. Бритва нырнула ему под кадык, как будто услужливый парикмахер хотел сбрить неряшливую щетину.
И тут раздался страшный грохот. Мост содрогнулся, бетонный свод лопнул, вниз полетели камни, посыпалась цементная крошка, удушливое пыльное облако наполнило помещение.
Султан выронил бритву и с криком отскочил, Митек разжал руки и отшатнулся. Оба с ужасом уставились в потолок. И устрашающий вид разверзающихся трещин стал последним зрелищем, отведенным им в этой жизни.
Рука Лешего нырнула за спину. Топорик, намертво сжатый в побелевших пальцах, сверкнул и врезался Митьку в висок. Удар получился с оттягом. Лезвие выскочило, не застряв в кости, и это было очень важно. Продолжая движение, Леший развернулся, и летящий по окружности топор разрубил Султану переносицу. В один миг палачи и жертвы поменялись местами. Судьба умудрилась в последнее мгновение передернуть карты: внезапно вместо шестерки Лешему выпал туз! И тут же катаклизм закончился – мост устоял, наступила мертвая тишина, даже вечный гул машин исчез… В комнате будто повис густой белый туман.
Леший судорожно вдохнул пыльную взвесь и закашлялся. В потолке зияла широкая зигзагообразная трещина, из нее продолжало выползать цементное облако и сыпаться мелкая щебенка. Белая пыль густо засыпала все вокруг: ковры, телевизор, «козел», табуретки и заменяющий стол ящик. Два незваных гостя напоминали опрокинутые навзничь гипсовые статуи с деформированными лицами. Их можно было выставить в каком-нибудь музее человековедения, как наглядный пример превосходства опыта над молодостью и силой.
Подобрав топор и машинально протерев рукавом рукоятку, Леший пожевал губами и прошептал, обращаясь неизвестно к кому:
– Вот оно как, понимаешь… Опять две мокрухи… А иначе – никак…
Водка в стакане покрылась белой шапкой пыли и напоминала молочный коктейль, который Леший очень любил. Он выплеснул самую густоту, а остальное процедил сквозь зубы – выпил один, как и предлагали незваные гости. Брезгливо выплюнул комок мокрой пыли, но на зубах все равно скрипело, и он прополоскал рот водкой из бутылки. Потом жадно сделал несколько глотков. Не забирало.