Дорога 2
Шрифт:
— Нет, душа моя, просто задумалось.
— Ну-ну.
«Эх, все вы одинаковы, женки!»
Внезапно ко мне на улице подбегает вихрастый паренек:
— Дяденька, вы Варяг?
— Допустим.
— Тот, кто вчера вам обещал, ждет вас на пирсе.
Выдав сообщение, пацан убежал, а у меня по лицу прошла тень. Так быстро. Но что поделать, еще вчера сговорились, что поедем к Владыке вместе. Это ж как их прижало, что даже дня не дали мне отдохнуть. Поворачиваюсь к встревоженной Уладе:
— Мне пора, свет очей моих.
— Так скоро?
— Понимаю, не обо всем поговорили,
— Ох!
Из глаз любимой женушки чуть не брызнули слезы. Но она дева стойкая, сдержалась. Так знала за кого замуж шла! Крепко обняв её напоследок, киваю Радею:
— Найдите место поспокойней, спроси у Пабло. Ждите вестей, но готовьтесь ко всякому.
Помощник твердо смотрит мне в глаза и кивает. Обо всем мы еще вчера побеседовали, обсудили действия при вестях хороших, плохих и крайне плохих. Да в случае чего мои друже зброя в беде их не оставят. Не те люди!
Только сейчас понимаю, что мне в этом мире больше всего нравится. Люди! Их цельность и склонность к широким жестам. На моей Земле таких уже почти не осталось. Мы в массе своей мелочны и склочны, потому и бесплодны в деяниях.
Этот широкий без пределов мир мне по нраву. Есть, где развернуться и создать нечто поистине новое, незнамое. А энергии для подвигов, силушки богатырской у меня хватит! Были бы крепкие друзья в доле. Будем!
Дорога до порта пыльна, полна разнообразного транспорта. Так что я за две куны нанял идущего в ту сторону извозчика, присев рядом с тюками. Это обычный способ добраться пешему до причала и обратно. Смотришь на проезжающего мимо ездока, он тебе указывает количеством пальцев цену. Портюгские практичны как никто. Но их можно понять. Их летний сезон всю зиму кормит. Работают истово, не разгибаясь.
— По делам али как? — спрашивает меня мужик на вид лет пятидесяти. Хотя у здешних с возрастом хрен разберешься. Выглядят все старше, чем в моем понимании. Может, ему и сорока нет. Работа тяжелая, чаще всего на свежем воздухе. Косметикой не балуются, со здоровьем у многих так себе. Не то, чтобы нет тут знахарей, но терпят до последнего или запускают. Впрочем, у нас с мужским полом также дела обстоят. Обычно инфаркт или рак, и финита ля комедия.
— Али как! Где лодья с Едомы швартуется, знаешь?
Я по старой привычке употребил нездешний термин, вызвав неподдельный интерес возницы.
— Довезу, мне дальше. Никак на остров стребовали? На служивого ты не очень похож.
— Ты много спрашиваешь, друже.
— Так я раньше в речной страже состоял. В разных местах бывать приходилось.
А мужик не так прост. Но говорить мне с ним недосуг, прощаюсь и спрыгиваю на доски причала. Они тут толстенные, колотые плахи шириной почти в метр. Это ж где тут такие дерева растут? Но мне надо торопиться, Светозар уже заметил и призывно машет рукой.
— Доброго дня, князь, — ехидно приветствую я командира егерей. Тот морщится, но прозвище съедает. Осматривает мое новое тряпье и спрашивает:
— Вижу, ты знатно прибарахлился.
— Жена помогла. Без нее бы не успел
— Хорошая она у тебя супружница.
— Хорошо.
Спрыгиваю на борт стоящего у пристани насада речной стражи и с любопытством оглядываюсь. Боевая лодья невелика, но все размещено соразмерно. Спереди на возвышении стоит орудие, прикрытое с трех сторон бронещитками, а сейчас закрытое чехлом. Далее высится боевая рубка, на ее крыше будка дозорного и пулемет на турели. Подача боеприпаса идет из огромного короба. Думаю, что и вода для охлаждения подается снизу через станину с помощью насоса. Из такого оружия можно палить почти без перерыва. Умно!
За нами сверху внимательно наблюдают два палубных, несущих вахту, остальная команда грузит на корму клети с животными и птицей. Видать, на еду или на развод везут на остров. Палубная и моторная команда работают слаженно. Последние тащат в трюм какие-то тюки. Странно, почему не используют лебедки и балки?
— Посторонись!
Палубный в расстегнутой синей робе тащит на плече увесистый мешок. Я помогаю ему открыть дверь и вижу за ней обычный камбуз. Плита на дровах, стойки с посудой. Следом туда ныряют еще несколько членов экипажа, видимо, загружая продукты. Пара корзин с зеленью дополняют общую картину.
— Пошли назад. Там спокойней.
Портовые бросают на палубу концы, а команда насада уже разбежалась по местам. Служаки на лодьях речной стражи сборные. Часть из них несут обязательную для всех граждан волости службу. Это местные рыбаки и жители побережных селений, здоровые румяные молодые парни. Но основа, костяк службы — это «кадровые». Те, кто остался в страже и занимает главные должности. Этих узнаешь сразу по взгляду и манерам. Ни грамма суеты, никаких лишних движений, но глаза постоянно зыркают по водной поверхности, будто бы ища опасность.
Мы присели на кормовой тумбе. До острова полчаса быстрого хода.
— Знаешь, о чем будут пытать?
— Примерно да.
— Наш вчерашний уговор помнишь?
— Светозар, ты же понимаешь, что таким людям я не смогу противостоять.
Светловолосый крепыш смотрит на меня снисходительно:
— А вчера ты Чуднику другое говорил.
— Это во мне хмель играл.
Глаза егера тут же посерьезнели:
— Волхв мне баял, что никогда не видал такой силищи. Другое дело, что тебя учить, как малого придется.
Я некоторое время молчал, потом решился:
— Это меня самого больше пугает, чем радует.
Светозар положил на плечо крепкую руку:
— Не боись. Освоишь. Раз дар получен, то, значит, он нужон. Не гневай Царицу.
— Думаешь, она?
— Сначала Мара, — синие глаза товарища потемнели, как море в бурю. — Это она у тебя воды живой попросила, а затем одарила мертвой.
— Мертвой?
— Ту, что ты из колодца пил. Я ведь зимой много думал о твоих приключениях. Как ты смог противостоять нежити, что нас чуть не погубили. Твой чаровный танец… Он ведь не взялся из ниоткуда. Яромир сказывал, что видел в тот миг незримые светлые хлысты, что больно били нежить.