Дорога 2
Шрифт:
— Что не дремлешь, богатырь?
Рядом присел Яромир, лучезарно улыбнувшись и откинув назад копну светлых волос. Я тут же поддел красавчика:
— Друже, много в градах реки по тебе девок сохнут?
Помощник и земляк главы нашего клана свободных охотников, коих зовут Егерами, буквально согнулся в приступе смеха. Вон, даже Радей очнулся и непонимающе уставился в нашу сторону.
— Умеешь ты, друже зброя, озадачить.
— Колись, давай!
— Колись… В твоей речи встречаются странные словеса. Колют бревно, чурку. Ага, это вызнать подноготную?
— Ну, я тоже не все ваши слова разумею.
Яромир усмехнулся:
— Ну, ты еще не бывал в наших родных местах. Там повсюду русландская речь. Родичи неохотно переходят на общий язык.
Я немного подумал и решился спросить:
— Ты не жалеешь, что ушел и родных мест?
Светловолосый бородач с охотой ответил:
— Так тот дом и для нас не до конца родной! Мы все тут люди пришлые и еще не зацепились окончательно. Да и во мне слишком много богатырской силушки бродит-колобродит. Надо бы её с умом употребить, да в дело. А что можно сделать, сидячи на печи? Случались в твоем мире старые сказы о таких богатырях?
— Былины?
— О, и ты древнее слово знаешь! Значит, не всю старину и у вас забыли.
— Помнят еще у нас те сказы. Про богатырей, людей охочих да буйных.
— Тако и есть. Мы охочие да буйные! Охочи до девок, буйны во хмелю! Али я не прав?
Сейчас мы уже смеялись оба. Вот по душе мне этот парень своим благодушием и веселым нравом. Больше всех из егерей.
— Как ты это делаешь?
— Представляю стену из танковой брони.
— Танк — это тяжелая повозка на гусеницах?
— Так. С большой пушкой и броней, как у ящера. Огромные пупырышки на теле, и все из наикрепчайшей стали.
— Я видал в степях подобных зверей. Но они там малы. Неужели у вас жили огромные твари, как драконы?
— Жили, но далеко.
— И хорошо, что так. Такому ящеру шкуру пробить сложно.
— Вашей пищалью не проблема.
Яромир усмехнулся. Пушка ими была припасена знатная. В деле я её уже наблюдал. Да снаряды к ней на тульских заводах снаряжены непростые. Бронебойные и зажигательные. Редкость в этих местах.
— Даже не представляешь, сколько мы за нее заплатили.
— Кровь пролили?
— Догадливый. Наше дело трудное и кровавое. Не жалеешь, что связался? Молодая женушка не отговаривала?
Вот надо же пнуть в самое больное место! Мне повезло, что Улада с детства видела разное, да и воспитывали девушку в строгости. Понимала она жестокость здешних реалий и если бы хотела простой жизни, то вышла за мужика рангом пожиже. В этом наши характеры сошлись — мы требуем от жизни большего.
Я отлично понимал, что иду на огромный риск и честно Уладе рассказал об этом. Так еще с мая у нее в железном ящичке лежало мое завещание. Автомобиль, банковские вклады и еще кое-что, спрятанное в тайном месте, оставалось ей. Ни она, ни наш сын не будут нищенствовать. Серебра и злата хватит на открытие своего небольшого дела, что будет пусть скромно, но кормить семью.
Но, черт возьми, почему тогда у меня щемит сердце при мысли о родных?
Вот и сейчас Яромир четко уловил
— Для создания в уме брони требуется время.
— Не надо ничего создавать. Сделай один раз и храни образ. Можешь его прицепить к чему-либо памятному. Есть такое, что помнить будешь до самой смерти?
— Есть, — вздохнул егер. — Кажется, я начинаю понимать тебя лучше. Странно, еще прошлой осенью я думал учить тебя, а нынче ты меня намного сильнее и мудрее.
— Мудрость — это морщины памяти. Я вовсе не тороплюсь к старости.
Мы снова засмеялись и продолжили обмениваться чаровным опытом. Яромир каждый день показывал мне новые руны. Как своего рода, так и чужие. Я старался запоминать, но, к удивлению обоих сторон, вскоре вывел некоторые особенности. Во многих чарах, казалось бы, разные по сути руны совпадали по выявленным действиям. Что это? Некие общие правила их применения или обычный для моего времени копипаст?
— Нарисуй охранную руну лесовиков.
Яромир замешкался, но быстро защелкал белым камешком, заменявшим нам мел. Радей уже проснулся и с интересом изучал тайнопись. Я был непротив, пусть парень учится. Авось и пригодится.
— А сейчас посмотри на ушкуйные руны.
— Так-так, — егер провел пальцем черту. — У них общие корни! Я таких в своем роде не помню. Наши старики мало рун знали, что принесло из старого мира.
— Эти, — я указал пальцем на общие черты, — точно имеют родословную от черных волхвов.
— Но как ты это заметил?
Я задумался. А ведь их сходство на самом деле приметить нелегко. Затем прищурил глаза и представил, что на них одеты специальные фильтры, видящие невидимое. Так и есть!
«Вот они — светлые штрихи. Везде одинаковы!»
— Вот и свежий дар пожаловал. Я вижу упрятанное чарами в рунах.
К моему огромному удивлению, Яромир чуть в пляс не пустился, удивив не только Радея, но и членов палубной команды, наводящей перед обедом порядок.
— Ты наш дар, Варяг! Нам как раз искать потребно спрятанное волхвами. Потому с командой еду я и Чудник.
Вот и открылась первая дверца ларца. Егерский штатный волхв и сам Светозар ушли раньше нас. Им следует подготовить лодью, договориться с местными старейшинами перед тем, как вся команда выйдет в путь.
— То есть со мной у вас найти искомое получится быстрее? Что мы ищем, Яромир?
Блондин тут же спрятал улыбку.
— Друже, я бы сказал, но всего и сам не ведаю. Да и закрыты уста клятвой. Князь сам тебе все объяснит.
— Лады.
Нам как раз принесли обед. Подошли братья и еще один егер Данияр, мне незнакомый, родом с островов, крепкий рыжеватый дядька. Он слыл знатным оружейным мастером. Вот и меня по пути наставлял, как чистить и содержать оружие в справе. Здорово подозреваю, что его взяли ради той пушки и ремонта пулеметов. Ручники — оружие сложное и капризное. Человеком он оказался приятным на общение, сильно не досаждал, так что Радей с ним быстро сошелся.