Дорога 2

Коруд Ал

Мироныч пожевал губами, видимо, прикинул, какая от меня может быть его ведомству и городу польза, и явно передвинул счеты в мою пользу. Я его давно просчитал. При всех недомолвках и сомнении Главы Приказа в порядочности он прежде всего прагматик.

— Нам не проверить твои показания, но я буду считать их подлинными. Тем более что они отчасти подтверждаются уважаемыми людьми.

Это уже был реверанс в пользу егерей. «Банкир» немедленно занял мою сторону. Видимо, Сыт считался у него кем-то вроде аналитика и ему доверяли в расчётах.

И

дальше разговор больше склонился к замыслам усинцев и наглому по местным понятиям предательству Ората. Особенно ругал татей Кукша. Ему здорово не понравился налет тех на нашу лодью и то обстоятельство, что они ощущают себя на Устюге вполне вольготно. Похоже, что пошла в ход местная довольно сложная в своих перипетиях политика. Портюгские здорово зависели от торговли, несли основные тяготы на речную стражу. Денежные мешки Вортюги в этом плане были более независимы, вкладывая собственные средства в разные корзины. Но они все равно в свою очередь зависели друг от друга. Так что, думаю, этот разговор еще продолжится без меня.

Мою же персону поддержали сообща. Никто не был против моего дальнейшего участия в жизни общины. Последним их вердикт подтвердил Владыка, но уже у дверей неожиданно задержал меня для разговора с глазу на глаз. Сердце ёкнуло. Зачем? Вопрос разрешился тотчас. Мы вышли в другую дверь и оказались в небольшой комнате, где уже сервировали стол на двоих. Ничего особенного — чайник, пироги и сладости. Первые, как водится, запекались с рыбой, а из сладкого оказались представлены джемы и пастила. Все вкусное и натуральное!

— Откушаем, сын мой. А после у меня будет к тебе разговор.

Стараясь не думать о плохом, я на нервяке выпил разом три чашки цая и схомячил в одно рыло пяток пирожков. Вдруг после этой беседы останется одна дорога в карцер? Затем я ощутил на себе цепкие не по возрасту глаза главы здешних церквей:

— Скажи, сын мой, почему ты не высказал в присутствии старейшин всю подлинную историю своего путешествия?

«Учуял-таки?»

Но отвечу честно. Пусть сам решает — прав я или нет.

— Посчитал, что истина им будет не по зубам.

Вот сейчас обычно невозмутимый Владыка всерьез удивился:

— Ты считаешь себя вправе решать подобное?

Вижу, что просто так мне в этот раз не отвертеться. Но не зря же я и за толстенными стенами не ощущаю себя беззащитным. Молча протягиваю руку к старцу и тяну незримые светлые нити. Как только я смог скинуть с себя липкие щупальца неведомой защиты, так сразу почуял живое присутствие Царицы. Ей было здесь крайне любопытно. Владыка любезно принял мой дар и через некоторое время пришел в крайнее изумление. Не знаю как, но я ощутил, что между этими мудрецами произошло некое общение. Затем старец закрыл глаза и некоторое время молчал.

— Благодарствую, Варяже.

Голос как будто был

его и не его. А глаза… меня аж морозом до пяток прошибло. Кто это? Я смог лишь вымолвить:

— Но как?

— Как я прячу личину в этом старом теле? Ну, это долгая история.

— Тогда кто ты?

Существо, живущее в сущности Владыки, замешкалось с ответом.

— Да, честного глаголя, я и сам не помятаю. Это было так давно. Еще до прихода сюда человеков.

Открытие из ряда вон выходящее. Владыка совсем не тот, за кого себя выдает. Ну, тогда очень многое для меня становится понятным.

— В таком случае спрошу так — зачем ты здесь?

Эге, а я заставил существо задуматься?!

— Хочется сказать банальную вещь — чтобы жить. Но растекшись по древу, можно ответствовать кратко — вершить судьбу данного мира.

— Не много ли ты на себя взял?

— Я не один в одном. Нас много. Вот и Царица появилась. Странно, слышал о ней, а познался лишь с твоей помочью. Чудны дела твои, о Сущий!

— Тогда почему вы потворствуете черным волхвам с гор?

Владыка хитро на меня глянул. Что вселилось в него много-много лет назад, что за сущность, такая близкая к человеку?

— Ответ прост — это не наше дело. Ты можешь оказать помочь, сопроводить советом. Но это мир Человеков. Не зря вы сразу, как пришли, подвинули отсюда всех чужаков и обозвали его Беловодьем.

Хорошо дядя съехал с темы. Да и устроился тут неплохо. Ничем толком и не руководит, но за всех решает. Каков стервец! Видать, Владыка заметил в моих глазах неприкрытое ехидство, потому что насупился.

— Ты волю-то фантазии не давай!

Я же не дал существу опомниться и задал вопрос, который в данный момент волновал больше всего:

— Наина в твоих планах какую роль играет?

— Так и знал, что спросишь.

— Она ведает, кто ты?

Старец насупился:

— Одна из немногих. Не женщина, а ведьма. Она получила свою долю чаровных способностей при переносе сюда.

— Много таких, как я в этом мире?

Владыка покачал головой:

— Очень мало. И большая часть и десятой доли не может. Думаешь, я сразу не заметил кто ты? Да если бы заикнулся, то эти ненормальные тут же тебя в темницу, а то и в омут. Они до усрачки боятся сильных. А ты сильнее всех.

— Это ты мне так зубы заговариваешь, Владыка?

— Кхм, — старец замешкался. — Твои словеса мне не все знакомы.

— Если я такой сильный, в чем честно сомневаюсь, то зачем тебе надобен?

Владыка пожал плечами, в этой ипостаси он смотрелся моложе, и жесты были более резкими:

— Тут как раз все просто — для равновесия. Если те чернокнижники, засевшие в горах, научатся крутить жернова судеб, то миру Беловодья станет худо. Сюда повалятся всевозможные демоны и нежить из тех проклятых мест, что спрятаны давно и далеко отсюда.