Дорога без привалов
Шрифт:
— Маемся, — сказал мне заместитель начальника колонны. — Стоит дерево нормально, стоит и вдруг рухнет. Казалось бы, не с чего. Да уж больно тонок здесь почвенный слой, совсем близко от поверхности расположена корневая система. Чуть-чуть шевельни ее, ну люди пройдут, мусор сметут, машины мы сюда не пускаем, — уже достаточно, чтобы дерево рухнуло. Электрики специально дежурят, ждут: упадет дерево — чини проводку…
Тундра вообще очень ранима. Сгуби дерево — новое растет, если вообще вырастет, раз в пять-шесть медленнее, чем в центральной России. Порви поверхностный слой, оставь траками трактора след — он
И хорошо, что газопровод кладут здесь зимой. Тундра скована снегами и морозом. Только надо торопиться. Скоро грянет разливанная весна.
Весну все ждут с тревогой. Реку Надым недаром зовут «северной Амударьей». Она капризна, коварна, русло ее изменчиво. Может совсем нежданно повернуть и бросить талые воды туда, где ее и не ждали. Прошлый год научил горькому. Вода затопляла дороги, перекрывая подступы к базе ГСМ, к магазинам и продуктовым складам, к жилью. Всем запомнились тяжкие авральные дни и ночи. Выручали вездеходы-амфибии и вертолеты. В этом году закупили еще моторки. Ну это на всякий случай. А вот в затопляемой зоне у управления комплектации лежит сорок тысяч тонн грузов, а транспорт почти весь на газопроводе, — тут как быть?..
3
Конечно, к строителям Надыма «труба» прямого отношения не имеет. Нынче тянут первую нитку, на будущий год станут укладывать вторую, потом — третью, и опять будет спешка, и неизбежны будут авралы, все будет. А город-то строить надо.
С утра шныряют по улочкам и тупикам уже привыкшие к строительному хаосу оленьи упряжки: тундра съезжается на первую сессию Надымского горсовета.
В кабинете В. А. Зайченко, управляющего Севергазстроем, идет летучка по декадному графику. Диспетчер коротко называет цифры — данные о выполнении плана стройуправлениями.
Виталию Афанасьевичу Зайченко еще нет сорока. Горняк, закончивший аспирантуру, он в родном Донбассе много занимался реконструкцией шахт, полюбил строительное дело и в конце прошлой пятилетки маханул на землю своей мечты — в Сибирь. Был начальником строительного управления в Нефтеюганске, три месяца назад получил назначение сюда управляющим.
Свои соображения докладывают управления и субподрядчики. Между представителями строительных управлений и УПТК (управление производственно-технической комплектации) возникают мгновенные короткие перепалки. Виталий Афанасьевич слушает, почти не перебивая, делает себе редкие пометочки карандашом и нет-нет да вскидывает из-под черных бровей на говорящего сосредоточенный взгляд ярких, очень синих глаз. Только в адрес УПТК бросает сердитое, смягчая его украинским говорком:
— Если будете казанскую сироту мне представлять, так это не надо.
УПТК налегает на трудности с транспортом: два Ли-2 забрали у него на срочную вывозку рыбы из Березова; шоферы неохотно идут работать на комплектацию: наряды таковы, что невозможно делать приписки; много «подседельных» машин, взятых «под седло» различными начальниками. А на УПТК ждут: не хватает кирпича, шифера, у СУ-41—раствора, из-за недостатка стальной арматуры отстает строительство котельной, надо срочно расширять кислородную станцию.
Претензии выслушаны — наступает время решений. Они деловиты и коротки…
Склонив голову, Виталий Афанасьевич слушает, как закрывается дверь
— Режет бензин. Осталось полторы тысячи тонн. До навигации не хватит. — Он опять задумчиво склоняет голову…
А Струбцова «режут» проектировщики. Будучи главным инженером треста, Юрий Александрович прежде всех несет ответственность за техническую политику. Что и как они строят здесь? — отвечать в первую очередь ему. А строят они устаревшие, признанные негодными для Севера дома серии I—467 Сургутского домостроительного комбината. Есть письмо Гражданстроя РСФСР, запрещающее использовать эту серию. Но чем ее заменить? Ленинградцы предложили новый, вполне хороший проект. Однако он предполагает попользовать ячеистый бетон. А завод такого бетона еще сам в проекте и будет воздвигнут в Надыме лишь через два года.
— Заколдованное кольцо?
Юрий Александрович резко встает и распахивает форточку; он любит свежий, морозный воздух. Садясь на место, приглаживает волосы, взъерошенные ветром.
— Заколдованные кольца получаются только на бумаге, а мы практики. Выкручиваемся. Пока гоним серию I—467, другого выхода нет. Но проект на ходу меняем: договорились вот о двух вариантах утепления, наращиваем батареи, разрабатываем вместе с ленинградцами конструкцию оконных переплетов с тройным остеклением.
Он говорит о положении строителей в РНПО — районах нового промышленного освоения. Это наболевшее. Проекты запаздывают, проекты не учитывают всех нужд. Строители вынуждены заниматься «не своими» делами, воздвигать то, что проектами не предусмотрено, — аэропорты, больницы, морги, бани для строителей. Это как гири на ногах: непредусмотренные накладные расходы, убытки.
— Или взять изыскательские работы. Их у нас ведет Свердловский трест инженерных изысканий. По существу, Севергазстрою и не положено ими заниматься, не его голова должна болеть. Как должно быть? Заказчик дает заказ на изыскания, результат их передается проектантам, проект — нам, подрядчику. А на деле? До сих пор нет в полном объеме данных по почвам, по грунтам, по воде. На воду заложены лишь две скважины, и обе дали негодную: в одной совсем нет железа, в другой его больше нормы в одиннадцать раз. С почвами тоже неясности. Не проведены, в частности, исследования вспучивания песков — нет нужного прибора. Только сейчас мы, строители, заказываем его. Изыскатели сворачивают работы, а мы хлопочем о средствах на продолжение изысканий, все надо начинать сызнова…
Юрий Александрович начинает рассказывать о технологии освоения грунтов с вечной и сезонной мерзлотой, о применении пескобетона, потом о свайных и ленточных фундаментах. Мне это интересно, с проблемой этой меня полтора года назад знакомили в Светлом, на строительстве компрессорной станции, об этом я консультировался в Москве. Но мысль о «чужих» делах строителей засела во мне и вдруг принимает неожиданный поворот. Я вспоминаю и рассказываю Юрию Александровичу о нечаянно подслушанном утром разговоре.