Дорога длиною в жизнь
Шрифт:
Зандер вздохнул и робко произнес совершенно не свойственным ему тоном:
— Ваше величество… Вы… Я…
Он придумывал на ходу, как корректнее отказаться от прогулки.
— Виконт Зандер, — перебил его король, — ваши отговорки типа отсутствия соответствующего костюма не принимаются. Вы — шут и поедете в своем шутовском наряде. Это моему фавориту недопустимо быть абы в чем, он должен поражать всех своей красотой и великолепием, вы же должны поражать всех своим остроумием.
Фаворит хмыкнул и презрительно скривил губы:
— Хорошо же мы будем смотреться рядом — красавец и чудовище.
Король, бросив в его сторону гневный взгляд, продолжил, повернувшись к Зандеру и одарив его самой своей обворожительной
— Глупец! Рядом с моим шутом ты не будешь находиться. Ты будешь в свите посла, рядом с ним. А мое чудовище будет в моей свите, дорогой Ориан.
Зандер вздрогнул на словах «мое чудовище» и, как всегда, поймал презрительный взгляд и кривую усмешку королевского фаворита.
— Ваше величество, и все же я, наверное, не смогу принять участие в увеселительной прогулке на озеро, — юноша вздохнул, понимая, что сейчас, признавшись, поймает еще один презрительный взгляд. — Я совершенно не умею держаться в седле.
Король почему-то заразительно рассмеялся над этими словами юноши, как будто он сказал что-то исключительно смешное.
— Виконт Зандер, я думал, что вы умеете и можете абсолютно все. А оказывается, у вас есть слабые места. Может, у вас еще есть и тайные страхи?
— Ориан, — обратился он, продолжая смеяться, к своему фавориту, — я бы на твоем месте не упустил такой возможности наконец как-то действительно стояще подколоть шута. А то я смотрю, ты последнее время совсем потерял дар речи, сидишь и молчишь, видимо, растерял все свое хваленое остроумие в словесных баталиях с виконтом Зандером.
— Я учту ваше пожелание, ваше величество, — пробурчал фаворит и снова бросил презрительный взгляд на Зандера.
— На сегодня все свободны. Меня ждут адъютанты и тайная беседа с послом. А завтра без опозданий, это особенно вас касается, дорогой Ориан, я жду вас в пиршественной зале на завтрак, а потом сразу отправимся к озерам, — и король махнул рукой, давая понять, что на сегодня ни один, ни второй ему больше не нужен.
Зандер страшно обрадовался, что у него полдня свободного времени. Он давно обещал погулять с Лемми, но все как-то не складывалось. Сейчас он вернется домой, отменит все занятия с мальчиком, и они пойдут бродить по городу пешком, заходя в лучшие кондитерские и самые дорогие лавки.
От приятных мыслей его отвлек виконт Инесент в Адъютантской, куда юноша заскочил перед уходом.
— Виконт Зандер, не хотите взять хотя бы урок верховой езды, я договорился с конюхом на конюшне. Кертис вас проводит и поможет подобрать лошадку к завтрашней поездке, самую смирную.
«И откуда он узнает так быстро, что происходит во дворце?» — расстроенный Зандер в немом вопросе поднял бровь.
— Я вам уже говорил, что здесь у стен есть уши. Не переживайте, я пошутил. О том, что вы не наездник, я знаю давно. О том, что планируется верховая прогулка, его величество предупредил меня рано утром. Так что нет никакого секрета, — успокоил его друг. — Идите в конюшню, вам там, по крайней мере, покажут, как в седло садиться. По-моему, посол тоже не наездник, поэтому прогулка будет действительно прогулкой, а не скачками или соревнованиями по выездке. Хотя… — и он многозначительно замолчал.
Зандер вздохнул и поплелся на конюшни, где его ждал Кертис. Ему совершенно не хотелось думать о том, что прогулка с Лемми опять не состоится…
***
Утром, сидя в седле и мерно покачиваясь в такт шагам локарийской лошадки, Зандер думал о том, что никогда не стать ему таким великолепным наездником, как фаворит его величества. Он просто любовался его статной фигурой, затянутой в зеленый бархатный костюм для верховой езды, расшитый изумрудами. Ориан, сдернув с головы шляпу, позволял ветру ласкать и развевать его кудри во время бешеной скачки, которую он иногда устраивал, посылая своего кладрубера в карьер, уходя далеко вперед, а потом возвращаясь обратно. Девушки-фрейлины, которые находились и в свите посла, и в свите короля, просто визжали от восторга, когда фаворит пролетал между ними на своем скакуне, поднимая создаваемым им вихрем их широкие юбки и пытаясь сорвать с их прелестных головок маленькие шляпки. Посол цокал языком от восторга, любуясь статью и красотой графа и окружающей природой одновременно.
Процессия неспешно двигалась по небольшим рощицам, поросшим буйной зеленью, к каскаду озер в заповеднике короля. Зандер всегда поражался, как умело устраивал его величество пикники и прогулки, когда невидимая для обычного глаза стража обеспечивала порядок и безопасность, а на полянках расторопные слуги уже, видимо, расстелили покрывала и расставили низкие столики с изысканными винами, закусками и фруктами.
Сидя на искусно сотканном умелыми руками мастериц покрывале, король лениво потягивал вино из высокого бокала, у его колен, как всегда, возлежал шут в своем пестром шутовском наряде и колпаке с бубенчиками. Фрейлины, словно стайка разноцветных экзотических птичек, поражающая своей изысканной красотой, сгрудились на соседних покрывалах. А фаворит его величества и посол вели неспешную беседу, расположившись в самом дальнем конце полянки. Король сорвал полевой цветочек, росший прямо у его покрывала, и теперь задумчиво крутил его в руке. Он скинул свой камзол (день на удивление выдался солнечным и теплым) и, оставшись в одной рубашке и узких брюках для верховой езды, был небрежно прост и беспечен, как обычный нобиль, не обремененный никакими заботами.
Зандер ощущал себя неловко, когда ловил злые взгляды, которыми с избытком одаривал его Ориан тайком от короля. Он делал это так искусно, что юноше хотелось просто исчезнуть или раствориться, но только не видеть его ненависти.
Король привлек к себе шута ближе и уложил головой на свои колени. Откинув в сторону его шутовской колпак, он запустил руку ему в волосы, перебирая непокорные вихры юноши. Иногда он сжимал их на затылке чуть сильнее, заставляя шута откидывать голову назад, а сам наклонялся к нему, прикасаясь к его губам в легком поцелуе. В этот момент Зандер мог даже ощущать изысканный букет вина, которое только что пригубил король. А сердце хотело не этих небрежных поцелуев, а совсем иного.
— Ваше величество, вы желали, чтобы я усладил слух посла своим пением? — раздался недовольный голос графа возле их покрывала.
Король ни на миг не прервал своего занятия и даже не поднял глаз. И только закончив поцелуй, небрежно произнес:
— Ориан, не мне вас учить, как доставлять удовольствие. Хотите пением, а хотите, как-то иначе. Все в ваших руках.
Молодому мужчине расторопные почти невидимые слуги тотчас принесли лютню. Он не вернулся на свое покрывало, а расположился здесь же, на уголке, начав тотчас наигрывать какую-то веселую мелодию. Его изящные пальцы порхали по инструменту, извлекая все разнообразие звуков. Потом он запел грустную и нежную песню о любви, в унисон с ним издавала трели какая-то пичуга, добавляя в изысканное терпкое вино грусти нотку радости. Смех и разговоры мгновенно прекратились на полянке, каждый открывал свое сердце самым ярким чувствам и тайнам. После того, как прекратилось пение, над полянкой долго еще висела звенящая тишина, нарушаемая только треском кузнечиков. Никому не хотелось разрушать это состояние эйфории.
Первый с криками «браво» подбежал к графу посол, увлекая его снова на свое покрывало.
— Дорогой граф, спойте еще, — посыпалось со всех сторон.
Граф улыбнулся и, пробежав пальцами по струнам, как бы настраивая их на другое, запел пошловатые частушки, прерываемые громким смехом, про то, как уродливый горбатый шут стал любовником слепого короля. Король не видел убожества своего избранника и осыпал его богатыми подарками, пока они не оказались в одной постели. Что было дальше никто, так и не узнал.