Дорога доблести
Шрифт:
– Впредь буду знать. И все же я не понимаю, почему Джоко был так поразительно щедр?
Стар посмотрела мне в лицо:
– Любимый, можно мне сказать, что ты поражаешь меня каждый раз, когда я говорю с тобой? А я-то думала, что давным-давно разучилась чему бы то ни было удивляться.
– Взаимно. Ты меня тоже поражаешь. Однако мне это по душе, кроме одного раза.
– Милорд Герой, как часто, по твоему мнению, простой деревенский сквайр имеет шанс получить в свою семью сына Героя и воспитать его как собственного? Можешь ли ты вообразить его разочарование,
– Ладно. Виноват. Так бывает и в Америке. Только там этим не хвастают.
– Сколько стран, столько и обычаев. Известную роль сыграло и то, что Герой оказал ему честь, отнесся к нему как к брату, и при особой удаче, он мог рассчитывать, что Герой станет членом дома Доралей.
– Погоди-ка минутку! Что ж он для того и прислал всех троих? Чтобы повысить шансы?
– Оскар! Да он бы с радостью прислал тебе тридцать… если бы ты намекнул, что настроен достаточно героически и совладаешь с ними. А так он послал тебе старшую жену и двух любимых дочерей.
– Стар заколебалась.
– Вот что мне до сих пор неясно… - И задала прямой вопрос.
– Господи! Нет, конечно!
– запротестовал я, вспыхнув.
– Уже с пятнадцати лет… Главной причиной, что выбила меня из седла, была эта девчонка. Только она, я уверен в этом.
Стар пожала плечами.
– Возможно. Но она не ребенок. В Невии она уже женщина. И даже если она еще сохраняет невинность, то готова спорить, что месяцев через двенадцать она уже будет матерью. И уж если ты испугался ее, то почему не выпроводил из спальни и не взялся за сестричку? Эта пичужка потеряла девственность задолго до того, как стала оформляться физически, насколько я знаю. И я слыхала, что Мьюри - "блюдо с начинкой" - кажется, у американцев есть такая идиома.
Я пробормотал что-то, думая о том же. Но мне почему-то не хотелось эту проблему обсуждать со Стар.
Она сказала:
– Pardonne-moi, mon cher? Tu as dit?‹Извините, месье. Вы что-то сказали? (фр.)›
– Я сказал, что мне простится, должно быть, шесть грехов за этот Великий Пост.
Она удивилась: - Но Великий Пост давно прошел на Земле. А здесь его вообще не бывает.
– И очень жаль.
– И все же я рада, что ты не выбрал Мьюри раньше Летвы. Иначе Мьюри задрала бы нос перед матерью. Но правильно ли я поняла, что ты готов исправить дело, если мне удастся договориться с Доралем?
– Она добавила: Мне это очень важно знать, в зависимости от этого я буду строить свою дипломатию.
– (Стар, Стар… это тебя я хочу в свою постель…) Если тебе так угодно, любимая.
– О, это сильно помогло бы.
– О'кей. Тут ты командир. Одну… две… тридцать… умру, но не сдамся. Только, пожалуйста, никаких девочек… маленьких…
– Нет проблем. Дай-ка мне подумать. Ах, если бы только Дораль дал мне сказать хотя бы пять слов.
– Она замолкла. Рука ее сохраняла ровную теплоту. Я тоже примолк, задумавшись. Эти странные обычаи имели последствия, важность которых я до
– Стар, а где ты провела эту ночь? Она бросила на меня острый взгляд:
– Милорд, позвольте сказать вам, что вам лучше не совать нос не в свои дела.
– Разрешаю. Только все почему-то суют нос в мои.
– Извини. Я очень встревожена, и мои самые главные тревоги тебе пока неизвестны. Это был прямой вопрос, и он заслуживает прямого ответа. Гостеприимство здесь всегда сбалансировано и честь оказывается одновременно двум сторонам. Я спала в постели Дораля. Однако, если это важно, а для тебя это может быть важным - я все еще плохо понимаю американцев - вчера я, как известно, была ранена и рана еще беспокоила меня. Джоко - широкая и добрая душа. Мы спали. И только.
Я постарался, чтобы мой голос прозвучал беззаботно:
– Твоя рана меня беспокоит. Как она сегодня?
– Не болит. Повязка сама отпадет завтра к утру. Но… вчера - это не первый раз, когда я пользовалась гостеприимством кровли, стола и постелей в доме Доралей. Джоко и я - старые друзья, близкие друзья, вот почему мне кажется, что можно рискнуть в надежде получить несколько секунд до того, как он начнет нас убивать.
– Что ж, я и сам начал догадываться кое о чем.
– Оскар, по твоим стандартам, по тем, в которых ты воспитан, я стерва.
– О, нет! Ты - Принцесса!
– Стерва. Но я не из твоей страны, и я воспитана по другому кодексу. По нашим стандартам, а они кажутся мне правильными, я - высокоморальная женщина. Ну, а теперь… я все еще твоя любимая?
– Моя любимая!
– Мой любимый Герой! Мой рыцарь! Обними меня крепче и поцелуй. Если мы умрем, я хочу, чтобы наши губы были согреты дыханием друг друга. Въезд к Доралю - за тем поворотом.
– Знаю.
Мы ехали со шпагами в ножнах и луками за плечами, горделиво приближаясь к зоне обстрела.
10
Три дня спустя мы уезжали снова. На этот раз завтрак был чудовищно обилен. На этот раз наш выход сопровождал оркестр музыкантов. На этот раз Дораль ехал с нами. На этот раз Руфо подвели к его скакуну две девицы, которых он обнимал за талии, одновременно держа в каждой руке по бутылке спиртного, затем, после смачных поцелуев от дюжины других лиц женского пола, он был водружен в свое кресло и пристегнут ремнем в почти лежачем положении. Руфо заснул и захрапел еще до того, как мы отправились в дорогу.
Сколько поцелуев получил я на прощание, счесть просто невозможно, и многие из них были от тех, кто, честно говоря, не имел для этого больших оснований - я ведь пока еще только начинающий Герой, только постигающий основы этого мастерства.
Это неплохая профессия, несмотря на большие затраты времени, профессиональные заболевания и полное отсутствие социальной защищенности; у нее есть и свои достоинства, причем наибольшие перспективы на продвижение имеют тут люди упорные и готовые учиться. Дораль казался наверху блаженства.