Дорога домой
Шрифт:
Однажды, несколько дней он был один. В доме никого не было. Еды не было тоже, последний раз на улице какая-то заботливая бабушка купила ему булочку. Ночью Славик проснулся от непонятного шороха - пришли они и стали носить какие-то ящики. Он взялся помогать… Ящик был очень тяжёлым, а руки не послушались, и он выскользнул на пол, краем упав на Славкину ногу! Славка вскрикнул, отскочил в свою комнату, сжал зубы, чтобы кричать больше… Потом к нему подошёл один человек и сказал, что они уходят надолго. Что их не надо ждать. Что-то сказал про адрес,
А через два дня Славка не знал, что делать. Он остался один. Адрес он, конечно, прослушал, нога болела, сил вставать уже не было… Очень хотелось пить… И спать…
А потом его нашёл Антон.
Антон слушал молча. Лишь изредка гладил малыша по светлым волосам. Или по спине. Худые лопатки замирали, когда до них дотрагивалась Тошкина рука. И Славка тихонько сопел, доверчивый и притихший. Как будто…
Как будто братишка…
Славка посмотрел на Антона:
– А ты кто такой? И что ты здесь делал?
Ох! Антон неловко заёрзал. Потом сказал:
– Я расскажу… Дать тебе ещё хлеба?
– Если можно… - шёпотом сказал малыш.
А когда поел ещё – повеселел. В глазах заблестели озорные искорки. Он повозился, зашевелил лопатками.
– У меня спина замёрзла. Можно я полежу?
– Ложись. После сытного обеда...
– Чего?
– По закону Архимеда, полагается поспать!
Славка хихикнул. Улегся, подпёр рукой щеку:
– Давай рассказывай.
– Чего рассказывать-то?
– Где твои родители?
– В Европе.
– Чего? – растерянно спросил малыш и заморгал. Не понял.
– Они в Европе, - повторил Тошка и уставился на свои кроссовки. Какие они пыльные! А Славка – босиком… Малыш молчал – ждал.
– Они там работают.
– А тебя почему не взяли?
– Ну… Говорят, что тут лучше. Они же там всё время в поездках… - вздохнул Антон и добавил.
– Они археологи.
– Ого!
– Ну да, интересно… Папа столько историй рассказывает, когда приезжает!
– Антон, а с кем ты живешь?
– Ни с кем. Я в интернате живу… Жил.
Славка молчал и смотрел на него, не сводя взгляда, не понимая и не решаясь спрашивать дальше. Антон вздохнул:
– Ну, слушай… - И начал рассказывать.
В прошлом году папе предложили новую работу: нужно было ездить в экспедиции, да ещё и в разные страны! И папа попросил Тошку перетерпеть. И мама попросила. Потому что работа хорошая, интересная, а главное – там платят деньги. А здесь – копейки… Тошка особой разницы в этом не видел, а родителей это почему-то очень волновало. Особенно летом и осенью: когда хотелось в отпуск, и когда нужно было готовиться к школе. И приходилось выбирать что-то одно.
Ему, если честно – где отдыхать, было всё равно. Дома хорошо: куча книжек, на каникулах уроки делать не надо - можно сколько угодно спать, читать или гулять. Носиться на велике или гонять в футбол. И всё! И больше ничего не нужно…
Нет, нужно было… Чтобы родители не ссорились. Это было нечасто. Но всё же было, и тогда дома всё становилось натянутым, грустным и ноющим, словно больной зуб. А когда они наконец мирились, то Тошка вздыхал с облегчением… И хотел, чтобы подольше бы длился их мир. Он даже догадывался из-за чего они ругаются… А понимая – огорчался, потому что здесь он ничем помочь не мог. Почти не мог.
Когда мама получила то письмо, она так обрадовалась! Она ходила такая довольная и всё делала с такой лёгкостью, и не ругала Тошку за тройку по математике, не загоняла его в постель по вечерам, и даже не рассердилась за книжку с фонариком… И папа не хмурился… И вообще они были такие, как двое старых друзей, и как-то подобрели сразу…
А потом… Потом, ну что говорить? Они попросили его потерпеть. И он согласился.
А интернат выбрали рядом со столицей, потому что сюда добраться проще. В Москве – аэропорт, оттуда пара часов на электричке – это ведь ближе, чем полсуток пилить на поезде. Понятно, что сюда они могут приезжать чаще.
Папа всё обещал взять его в поездку. Но не получалось – не разрешали брать детей, или, может, он просто боялся. А Тошка ждал. И терпел.
Хорошо, что был рядом Шурка. С ним было легче, с ним было спокойнее, когда он был рядом, то тоска отходила. Когда Тошка рассказывал ему о прошлой жизни, то друг слушал его так внимательно, говорил – с удовольствием, расспрашивал – не боялся, и видно было что ему интересно. А Тошка о доме мог говорить долго-долго… Потому что тогда он был как бы немного там. Иногда говорить не хотелось и здорово было просто вместе что-нибудь читать… Или рассматривать устройство самолётов на картинках – да, было у них и такое увлечение…
– А где он, Шурка? – спросил Славка.
– Он остался… - тихо сказал Антон и замолчал.
– Подожди, Антон. Значит, ты убежал оттуда?
– Ну… Славка, понимаешь… Я не могу. Это вот как такой сон-кошмар, только во сне ты можешь проснуться, а здесь – нет.
И Тошка рассказал про Кривецкого с дружками и про вчерашнее. Старался посдержаннее – не получилось.
– Я просто не понимаю, почему они мне жизни не дают…
Славка молчал. Потом сказал полушёпотом:
– Антон, а как же Шурка?
Зачем Славка это спросил?! Он и так знает, что поступил, как последняя свинья. Как предатель. Потому что Шурка заступался за него, а он его бросил! Нет, он тоже заступался за него, но сейчас-то друг остался один!
– Я ведь даже не думал о нём… - выдавил Тошка, - я не знаю, что делать теперь…
– А у него где родители?
– Тут сложная история. Он не помнит. Совсем…
Славка снова замолчал. Тошка чувствовал, как он тихонько сопит ему в плечо, и от его дыхания внутри у него что-то согревалось. И даже осторожно колыхалась радость, что он рядом… Такой малыш!