Дорога домой
Шрифт:
— У меня такое чувство, что ты сам хочешь взяться за его обучение, Ллаэ, — тихо проговорил Альтамир, пристально глядя на собеседника.
— Это решать Совету, — скромно потупился Иламир. — Я там обязательно подниму этот вопрос.
— Чхирэ рран, — эти слова прозвучали, как пощечина, и Иламир, смертельно побледнев, стал приподниматься из-за стола, но Альтамир притиснул его к стулу, прямо глядя в его глаза. — Не делай оскорбленное лицо. Я сказал правду. Ты же сам понимаешь, что не сможешь справиться с ним. Не сможешь ему доказать, что он не Странник, потому что ты сам знаешь, что это неправда. Чего ты хочешь? Получить Волчонка под свою руку, чтобы попытаться сломать его, чтобы вдоволь над ним поиздеваться? Ты не сможешь быть ему наставником, он другой. Совсем. Я знаю, что будет потом. Ты, если получишь его в ученики… Именно — если… Через год или два ты со скорбным видом выскажешься на Совете, что он не поддается обучению и поэтому в братство принят быть не может. Но, скорее всего, случится то, что Ярт сам откажется от нового наставника, потому что после Фэль ему уже никто не подойдет, и тогда на Совете у него потребуют посох. А он его никогда не отдаст… Да его никто и не сможет взять, вы же знаете, что такое посох Странника…
— И тогда Волк станет изгоем, — прошептала Шаллэ и недоуменно посмотрела на Иламира. — Зачем тебе это? Зачем ты хочешь, чтобы братство отвернулось от него? Что он тебе сделал?
— Да что за глупости?! — возмутился тот. — Я с радостью приму его вступление в наши ряды, потому что каждый из нас ценен, ведь после… после тех дней нас осталось совсем мало. Но пусть он сперва докажет, что сможет быть одним из нас, подчиняться нашим законам и выполнять волю Совета.
— Хорошо, — Альтамир отпустил его плечи и снова сел на место. — По мне так он уже давно все доказал, но если ты так настаиваешь… Я призываю в свидетели Силу Пути…
— Ты с ума сошел! — почти хором вскричали Шаллэ и Иламир, но было поздно. Альтамир держал в руках посох, по поверхности которого медленно стекала струйка крови.
— Отныне и на год я беру на себя ответственность за Странника, принятого Путем, как Лайнэ. И только смерть одного из нас разорвет эту клятву. Хатто нимэ навайли. Именем Пути связано…
— Об этом мы тоже поговорим на Совете, — мрачно изрек Иламир, поднимаясь. — Не уверен, что твое самоуправство придется по душе старейшинам.
— Ничего, я это как-нибудь переживу, — беспечно отмахнулся Альтамир.
— Смотри, как бы вскоре не пришлось поднимать вопрос о твоей лояльности нашему Кодексу, — негромко добавил Иламир и направился к выходу.
— А ведь он в чем-то прав, Мирэл, — Шаллэ вертела в руках чашу. — Это был опрометчивый поступок. Ты не выводил его на Путь. Значит, наставника должен был выбирать Совет. Я боюсь, что ты можешь пострадать из-за этого.
— Не беспокойся за меня, — Альтамир неожиданно улыбнулся. — Я, в отличие от Ярта, уже давно доказал свою полную пригодность к званию Странника. И Совет прекрасно помнит все мои заслуги и промахи. Не думаю, что старейшины будут сильно возражать. Тем более, Орегонд будет на моей стороне, и Орфэльмер выскажет свое слово в защиту Волчонка… Пойми, Шаллэ, — он сжал ее ладони. — Я глубоко уважаю твоего брата. Ллаэ — правильный Странник, я бы даже сказал, крайне правильный, идеальное воплощение нашего Кодекса. Ему никогда и в голову не придет поступить не так, как нам предписывают наши правила. И именно поэтому он так редко выходит на Путь, а большую часть времени проводит здесь, обучая и наставляя. Ты сама Странница и знаешь, что не всегда нужно поступать так, как велит нам Кодекс. А Ярт вообще всегда поступает так, как ему подсказывает чутье. Для Иламира это святотатство. Потому-то я и не хочу, чтобы он был наставником Волчонка. А на Совете он бы смог убедить всех, что лучше него с этим никто не справится.
— Но… Ты же мог бы и там всем объяснить, почему это не так, — недоуменно заметила Шаллэ. — Как мне сейчас.
Альтамир рассмеялся:
— Шалмира, Шалмира… Какая же ты еще девочка! Ты себе представляешь, что будет, если я на Совете заявлю, что Странники не должны придерживаться Кодекса, пусть даже иногда? Мы все знаем, что это необходимо порой. Но заявлять об этом открыто… Считай, что это верная дорога к лишению посоха и отречению братства. Никогда не вздумай говорить о том, что можно переступать через Кодекс. Там, конечно, за последнее время появилась куча всякой чепухи, но ни один Странник никогда не нарушит тех законов, что были приняты в самом начале. А это, по большему счету, и есть настоящий Кодекс: защищать невинных, не отнимать чужую жизнь, если нет в этом нужды, не нападать первым, не отказывать в помощи, не использовать Силу без необходимости, не требовать награды… Вот это — наши правила, Шаллэ. А то, чему тебя учил твой брат помимо всего этого, это пришло позже — о послушании наставнику, почитании воли Совета и прочая ерунда.
— Да уж, пожалуй, на Совете об этом открыто говорить и впрямь не стоит, — Шаллэ озорно ухмыльнулась. — Забавно получается, все знают, что это чепуха, но все молчат.
— Почему же все? — Альтамир улыбнулся. — Вот твой брат во все это свято верит. И разубеждать его никто не торопится. Хотя иногда его твердолобость нам здорово мешает. Когда Совет не понимает ситуации, не был в мире и не знает, что там творится, но диктует свое мнение по поводу решения назревших там проблем, как ты думаешь, многие будут его придерживаться? Вот именно, почти никто. Но не дай боги, там будет Иламир… Или, по правилам, всегда нужно спрашивать мнения старейшин по поводу разрешения горячих ситуаций. Но согласись, это весьма проблемно, когда ситуация начинает разворачиваться вокруг тебя… Вот ни разу не спрашивал, как же Ллаэ в таких случаях действует?
Они весело рассмеялись. Шаллэ покачала головой:
— Вот уж точно — чхирэ рран. Но ты его смертельно этим обидел. Его в глаза еще никто так не называл. Все уже как-то смирились.
— Ну, может, насчет придурка я погорячился, но то, что он твердолобый — это правда, — Альтамир хмыкнул. — А, ладно. Я уже давно хотел ему это высказать. А сегодня он меня просто вынудил. Не переживай за меня, девочка. Мы с Ллаэ давно знакомы. Он оттает. Все будет хорошо.
— Знаешь, Мирэл, — неожиданно грустно сказала девушка. — Больше всего мне в этой истории страшно за Лайнэ. Не представляю, что с ним будет, если его не примет братство.
Альтамир внимательно посмотрел на нее и мрачно покачал головой.
— Не волнуйся, Шаллэ. С ним все будет в порядке. Ты же сама сказала, что его сущность у него не отнять. Волки никогда не нуждались в братстве, чтобы бегать по Пути, — он приобнял девушку за плечи. — А уж этот… Такой же своевольный, как и его наставница. Поэтому они так хорошо и поладили.
— Мне пора, — Шаллэ резко встала, не глядя на друга. — Увидимся, Мирэл. Привет Терти. Я, может быть, еще загляну.
Альтамир тяжело вздохнул и покачал головой, проводив ее сочувствующим взглядом.
Косси наконец вытер бокал и поставил его на полку.
Ярт неспешно прогуливался по Ваинэлю. Альтамир пропадал на какой-то встрече, Найрэ был занят в Академии, и он чувствовал себя слегка посторонним в этом городе.
Но день был хорош, и мысли Ярта не задерживались на этом ощущении, плавно перетекая друг в друга. На него снизошло редкое чувство покоя и гармонии с окружающим миром, которое обычно посещало его после Освобождения и пребывания в шкуре зверя. Ярт настолько ушел в себя, что не сразу услышал, как его окликают.
— Лайнэ! Ты здесь откуда? — к нему по улице легкой походкой приближался молодой парень на вид лет восемнадцати. Слегка раскосые дымчато-сиреневого цвета глаза радостно смотрели на Волка. Ярт чуть замедлил ход и через мгновение одарил Эльфа лучезарной улыбкой:
— Снежок! А ты здесь откуда?
— Я? — тот удивился. — Так я же с нашим посольством на Совет Странников еду. Неужели не слышал? Мы уже три дня как здесь остановились. Дальше-то с вашими Странниками пойдем.
— Подожди, подожди, — Ярт поднял ладонь. — Какое посольство? Какой Совет? Когда?