Дорога домой
Шрифт:
Вот уже несколько часов подряд они шли, не останавливаясь, пока не начали сгущаться сумерки. Славке повезло: куртка спасла его от дождя, и он остался сухим, сырыми были только ботинки. А вот Антон промок насквозь, до трусов. Как сушить одежду: костёр не разожжешь, дрова все мокрые, солнца нет? Оставалось одно – идти, и надеяться, что на теле она когда-нибудь высохнет… Хлеб тоже промок, но мальчишки съели его и так.
Хотелось пить… Когда вокруг всё стало серым, а Славка стал идти медленнее, Антон решил не идти дальше, а остановиться здесь, возле этого большого дерева. В конце концов, место довольно удобное: отсюда видно железную дорогу, хорошо слышны любые звуки, а дерево с дуплом – надежное убежище от непогоды и от посторонних глаз… Хотя вряд ли здесь бывают люди…
– Антон, может быть, я сниму куртку, а ты оденешь, согреешься? – спросил Славка.
– Да я не замерз…
– Антон, а почему тогда у тебя такие холодные руки?
Антон пожал плечами: было зябко: лесная сырость, мокрая одежда, прохладный вечерний воздух холодили тело. Но ведь, если малыш снимет куртку, то он замёрзнет… Нет, наверное, не надо…
– Славка, трава ещё совсем сырая, давай залезем в дупло. Там должно быть сухо…
Славка неуверенно пожал плечами:
– Давай… А там никого нет?
– Не бойся.
Антон залез на толстую ветку, торчавшую невысоко от земли, заглянул внутрь дупла: темно, но видно, что оно довольно глубокое.
– Славка, дай спички!
Малыш протянул коробок. Антон чиркнул по нему, яркое пламя осветило внутренность дерева: дупло было глубоким, но не до земли. Подойдет…
– Давай, залазь!
Он спрыгнул, помог Славке забраться на ветку. Малыш боязливо заглядывал внутрь большой дыры, но не решался забраться туда. Антон вскарабкался на ветку, прыгнул внутрь. Ой, как здорово тут! Тепло… Пахнет влажной корой, какими-то грибами, травой… Ну и ладно, главное, что здесь уютно… Антон посмотрел на бледное в вечернем свете личико малыша, позвал его:
– Славка, не бойся. Давай сюда!
Они поместились здесь вдвоём. Правда ноги не вытянешь, но хорошо и так… Славке проще – он поменьше. Антон снял толстовку, привстал, закинул её на край дупла. Сухие щепки неприятно царапали спину, зато нет ощущения этой неприятной сырости, которая сопровождала его целый день… Славка стал расстегивать куртку.
– Антон, мне так жарко! Честно! Если я замерзну, я тебе скажу…
– Ну ладно… - он надел куртку.
– Так стало совсем замечательно. Он растаял в накрывшем его тепле. Прикрыл глаза, услышал, как Славка попросил:
– Антон, а может, кроссовки тоже так повесить?
– Давай, - он взял у малыша кроссовки, связал шнурки между собой и перекинул их через край дупла. Славка довольно повозился и затих.
Тошка опять прикрыл глаза. Что-то устал он сегодня… В теле словно осели капли дождя, оно ныло и совсем не хотелось шевелиться. Даже говорить…
…Ему снился океан. Огромный, бескрайний, шумные волны вздымались и ударялись о берег, рассыпая клочки белой пены. Мокрые гладкие камни блестели на солнце. Вода, много воды, от вида которой невыносимо хотелось пить… Был шторм: не искупаешься, волны перекатываются через себя, вдали, в отражающейся от облаков синеве, сверкают белые барашки. И снова, снова, несмолкаемый шум прибоя… Ш-ш-ш…
Он вдруг открыл глаза от такого громкого, реального звука. Прислушался в неясной тревоге…
В поле рокотал мотоцикл! Антон вскочил. Схватил толстовку, кроссовки, кинул их в дупло. Потом осторожно выглянул: вдалеке белыми глазами сияли фары. По полю бегал яркий луч фонаря! Он опустился вниз и прислушался.
Рев мотоцикла стих. В прозрачном ночном воздухе, который хорошо разносил звуки, послышались мужские голоса.
– Эй, тут никого нет! Даже следов! Пойдём к лесу…
– Блин, неохота… Может, утром?
– Нет. Нужно сейчас.
– Давай тогда проедем?
– Ну, понятное дело…
Тошкино сердечко готово было выпрыгнуть из груди. Кого они ищут? Неужели его? Только б не заметили дупло… Рёв нарастал, становился громче, громче, громче, а затем -стих. Мотоцикл теперь гудел вдали, оттуда же слышались те же резкие голоса.
Славка зашевелился.
– Тише! – быстрым шёпотом сказал ему Антон. Малыш замер.
Так они сидели, боясь дышать, не двигаясь. Казалось целую вечность будет длиться треск мотора… Потом наступила тишина. Голосов тоже не стало слышно.
– Антон, - сказал Славка одними губами, - что это?
– Я не знаю… Приехал мотоцикл, какие-то люди ходили по полю с фонарями… Искали кого-то…
– Тебя?
– Я не знаю…
Они снова замолчали. И долго-долго сидели, слушая ночную тишину: где-то вдалеке ухала неизвестная птица, звоном колёс отзывался проезжающий поезд… Небо в дупле темнело чёрным кругом: звёзд не было. Антон не видел своих рук, не видел Славки: даже становилось страшно, казалось, будто это перестали видеть его глаза. Очень хотелось пить, неприятный сухой комок стоял в горле. Голова гудела.
«Сколько это будет длиться?» - думал Антон. Было трудно вот так сидеть, мучаясь от неизвестности, от невозможности поспать, перекинуться словечком… Хорошо ещё, что они наткнулись на это дерево… Хотя, вдруг те люди ещё вернуться?
Снова потревожил тишину стрекот мотора. Разнесся над полем, загромыхал возле дерева и, стихая, растворился вдали, пока не смолк совсем. Темнота стала чуть светлее и спокойнее. Антон облегченно вздохнул, малыш завозился.
– Спи, - тихо сказал ему Антон. – Всё завтра.
Славка придвинулся ближе, прислонился щекой к Тошкиному плечу. Тихонько засопел. А Антон всё сидел, вглядываясь во тьму, пока она не стала сереть, и он смог различать глазами спящего малыша. Потом, не в силах больше бороться со сном, закрыл глаза и уснул.
Когда он проснулся – в дыре светило солнце. Антон заёрзал: затекла спина и ноги. Повернул голову, увидел, что Славка уже не спит, а внимательно наблюдает за ним.
– Антон, доброе утро! – заулыбался малыш.
– Доброе утро, - отозвался он почему-то сиплым голосом. В горле стоял всё тот же колючий комок. Что такое? Ой, нужно скорее выбираться, пока ноги совсем не онемели…