Дорога домой
Шрифт:
– Шура! Тебя ищут и хотят с тобой пообщаться!
Он растерянно заморгал. От удивления забыв закрыть альбом.
– Кто?
– Не знаю, дядька какой-то. Сказал что из поисковой группы. Что-то хотел спросить про Ветеркова… Ой, а что там такое красивое, - конечно он уже успел заглянуть в его альбом.
– А-а… - потерянно произнес Шурик, снова чувствуя привычное опустение внутри себя, - ой, да не смотри ты! Убери свои глаза с моего альбома!
И встал.
– Ну, пойдем…
Женька уже был в дверях:
– Пойдем скорее.
Зачем
– Шурик, а ты войну рисовал? – спросил тот.
– Чего? Какую войну! Ой, да отстань ты, - отмахнулся Шурка.
– Зачем ты подглядываешь? Лучше скажи, что ему надо от меня?
– Я же говорю, он про Антона спрашивал. Говорит, может, с кем планами делился, куда сбежит или ещё чего…
Шурка покачал головой:
– Какими планами? – а про себя подумал: «Ага, сейчас, стану я делиться Тошкиными планами с незнакомым мужиком…» И увидел, как возле тополя, их с Тошкой тополя, стоит высокий рыжеволосый мужчина в светлых брюках и рубашке, уткнувшись в телефон.
– Вот он, Шурка, - сказал Женька, - и Шурка встретился глазами с мужчиной. Так, где-то он их уже видел… И не где-то, а точно видел…
Нет, не может быть!
– Сын…
Этот голос Шурка узнал сразу. Даже такой тихий и охрипший.
– Сашенька, сынок, – мысли обожгло воспоминанием. Оно волной накрыло его. Сквозь эту густую волну он услышал снова этот голос, - Саша, ты живой!
– Папа… - Только и смог ответить он, пытаясь как-то совладать с нарастающей в сердце радостью и всё ещё боясь поверить в то, что, – ты нашёл меня, папа?!
… Женька убежал. Наверное сейчас всем разболтает… Ну и что? Шурка, или как его звал папа, Саша, сидел на скамейке рядом с отцом и крепко, двумя руками держал его за тёплую, волосатую руку. Молчал.
Другой рукой отец обнял сына. И тоже молчал. Они смотрели в небо – там тихо и неутомимо плыли куда-то плотные белые облака… Солнце расширяющимися книзу лучами, прошивало их густую толщу и растворялось в дымке весеннего города. Весело трещали в песке воробьи. Сашка молчал. Он боялся спугнуть свое счастье.
… - Значит, говоришь, что вспышка? И всё? – спросил папа
– Нет. Я сегодня вспомнил, пока рисовал, мы ехали куда-то на машине. Я рисовал тогда в маленьком блокноте. Внезапно ты вскрикнул и потом всё… Пап, это была авария?
Папа молчал. Не знал Валерий, как рассказать сыну о страшной аварии, которая разлучила их на три года… Как рассказать о своей вине, о том, что не успел съехать со встречки, что сам не знает, каким чудом они остались живы. О том, что когда он пришёл в себя не увидел рядом ни жены и ни сына. И как долго потом искал жену, а сына найти так и не смог… Потому что скорая опоздала, и привези его часом позже случайные прохожие – не сидел бы он так на лавочке сейчас и не наблюдал бы за воробьями… Вероятнее всего, что подобрали их разные люди, которых он даже не смог разыскать, чтобы просто поблагодарить… О том, как, работая в милиции он оказался бессильным, владея кучей адресов и паролей, но не зная адреса родного сына…
Сашка снова что-то спросил. Валерий через силу ответил:
– Да, сынок, авария… Прости меня, сын… - и замолчал.
Саша впервые видел, как плачет взрослый мужчина. Его папа плачет! Почему? Ему было отчаянно неловко, он молчал, глядя, как по худым отцовским скулам проделали борозды две крупные слезинки. Потом спросил тихо, с замирающим сердцем:
– Пап, а мама, она жива?
– Да, да, - поспешно сказал отец.
А потом он увидел её… Не сразу увидел – после вопросов, которые стеной встали вопросы в кабинете директора. Но они были недолгими.
– Простите, вы кто?
– Я его отец.
– Но у мальчика нет родителей. Они погибли в автокатастрофе. Если вы хотите его усыновить, то…
– Это ошибка. У вас нет доказательств того, что мы погибли. А мы наоборот, живы и здравствуем… Да сейчас решается всё очень просто. Один ДНК-анализ на отцовство и всё станет ясно. Это, если вам не хватит документов, фотокарточек, мамы, мнения ребёнка.
– Хм… Пока мы будем всё оформлять, мальчику придется еще побыть здесь…
– Нет!
– этого Шурка выдержать не мог.
– Вам мало одного Антона? Вы хотите ещё?!
Такого злого блеска в глазах у директора он ещё не видел.
– К слову об Антоне, разрешите представиться: Карандашин Валерий Алексеевич, майор милиции и начальник поискового отряда. Есть несколько вопросов, на которые мне хотелось бы получить ответы…
Сашка впервые увидел, как директор «осел». И чего он его раньше так боялся?
– Что вам угодно знать?
– Мне угодно знать, почему в личном деле мальчика нет номеров сотовых телефонов родителей.
– Э-э…
– Почему вы ещё не оповестили их?
– Они в командировке за границей.
– Ну и что? Можно мне от вас получить письменное объяснение происходящему?
– Зачем же так сразу, - глаза директора тревожно забегали по столу.
– Сейчас, - он достал папку, неподалеку лежащую на столе, - вот… Здесь есть стационарный домашний номер в России. Ещё интернет-почта… Вот, смотрите сами…
– Вы звонили по этому номеру? Писали на почту?
Молчание.
– Ясно. – Папа поднялся, захватив папку с личным делом. Вы сейчас мне делаете ксерокопию. Пока я вам несу документы, подтверждающие личность моего сына. Вернее, моя супруга. Заодно и её спросите…
Ожидание превратило минуты в вечность. Словно часы остановились. Шурка прислонился спиной к стене и ждал. «Как там Антон? - думал он, - куда же всё-таки он исчез? И не расскажешь даже…» Как вдруг услышал робкий женский голос в конце коридора:
– Валера, я пришла…
И резко обернулся. Ожидание лопнуло, словно шарик – взорвалось. Потому что там была мама.
Ну кто, кто сказал, что он забыл мамин голос?! Он мог её забыть?!
Шаг, другой… Сначала медленно, а потом – не удержался – побежал.