Дорога домой
Шрифт:
Славка не хотел спать. Он улегся головой на Тошкины колени, пристально смотрел на него и молчал, о чем-то думая и не решаясь спросить.
– Славик, ты чего?
– Антон… А помнишь, ты обещал мне рассказать легенду про Большую Медведицу? Ты еще засмеялся, когда я сказал про маму и Умку?
– Да, помню, - отозвался Антон, - но сейчас ведь нет звёзд…
– Ну и что, - еле слышно сказал малыш, - расскажи, а?
– Ну, слушай… Их много, этих легенд. Нам рассказывали на уроке литературы, но там было про каких-то богов греческих, я плохо запомнил… Точнее не запомнил совсем… И придумал свою.
Славка выжидательно сопел. Тошка помолчал немного и начал рассказывать:
– В древности, когда не было ещё больших городов, в дремучем лесу жила большая сильная медведица…
… Следующие два дня Антон помнил плохо. В памяти остались бесконечные гладкие рельсы… Грохот спешащих поездов… Отчаянная боль в ногах... Лопнувшие пятки, на которые невозможно ступить… И постоянное, несмолкаемое чувство голода. Оно забирало последние силы, сопровождало каждую его мысль, кружило голову… Еда закончилась: последнее печенье и сыр он отдал Славке, а сам подкрепился остатками шоколада. Хорошо, что немного осталось воды.
Добрую половину пути он тащил Славку на закорках, потому что малыш шёл всё медленнее, и невольно тянул Антона назад. А Тошка боялся, что тот снова упадет в обморок. Отдохнув на руках, Славка шёл некоторое время сам, потом Антон вновь сажал его на спину.
Серая пелена облаков затянула всё небо. Солнца не было давно. Антон потерял счёт времени: оно нескончаемо тянулось, так же как тонкие блестящие рельсы. Лишь когда стемнело - стало понятно, что наступил вечер, и Антон в изнеможении опустился на землю, прижав к себе Славку, и не говоря ни слова закрыл глаза. Он боялся не проснуться. Поэтому, помолчав, попросил Славку:
– Славка, если ты проснешься раньше – буди меня! Идти осталось немного…
Малыш ни о чем не спрашивал. По его серым тревожным глазам Антон догадывался, что он волнуется за него. Но Славка молчал, слушался, и в этом чувствовалось его доверие. Утром он разбудил Антона, осторожно поглаживая его по волосам:
– Антон… Антон… Тошка… Просыпайся! Нам нужно идти! Тошка…
Как не проснуться, когда рядом вот так вот ласково шепчет малыш?
В сумерках они подошли к городу. Антон издали увидел его и почувствовал, какими медленными и сильными стали толчки в груди. Накрапывал мелкий дождь. Антон одел Славке куртку, обул шлёпанцы….
Чем ближе подходили они к городу, тем меньше оставалось сил у Антона. Он решил не доходить до вокзала, а свернул сразу в город. Оставалось пройти несколько кварталов. Дорогу домой он помнил – сколько раз он гулял здесь с мамой! Здесь он знал каждый кирпичек, каждую улочку: эти дома строили немецкие военнопленные, здесь – за аккуратным палисадником есть заросший травой и кустарником пустырь, вот магазин «спорт», в котором есть не только спортивные товары, но и шампуни, и музыкальные инструменты, в этом доме – когда–то давно маленький Тошка увидел пожар… Вот по этому широкому тротуару он впервые ехал на двухколесном велосипеде! А вон за тем домом, есть детский садик, в котором было так здорово играть в казаков – разбойников… Неужели это его город? Антон боялся в это поверить… Слишком долго он мечтал вернуться сюда…
Он медленно брёл по родным улицам, мельком замечая небольшие перемены. Воспоминания клубились в нём, заставляя всё сильнее колотиться в груди сердце… От этого он несколько раз останавливался и почему-то тяжело дышал. Славка сжимал его за руку, взволнованно подняв мокрое личико из-под большого капюшона. Было уже совсем темно, фонари освещали косые струи дождя. Мелкие брызги разноцветными искрами блестели на дрожащих от ветра проводах.
Нужно было перейти дорогу, Антон отыскал переход… Медленно стал спускаться по ступенькам… Вдруг, рассеянное его внимания привлекла скорченная под дождём маленькая фигурка. Тошка насторожился, приблизился к ней: это была маленькая худенькая девочка. Она сидела на бетонных ступеньках, низко опустив голову. Мокрые пряди русых волос свешивались на тонкую, промокшую ветровку. Рядом с ней стояла картонная коробка, на которой чернели крупные буквы: «помогите, заболела мама…».
Антон остановился. Наклонился к Славке, зашарил в карманах куртки. Нашёл две последние смятые бумажки, опустил их в коробку. Девочка подняла глаза, и Антон встретился с печальным благодарным взглядом. На осунувшемся лице, усыпанным рыжими брызгами веснушек, виднелись серые разводы от слёз.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Оля, - прошептала девочка, - спасибо вам…
«Как маму!» - вздрогнул Антон.
– Оля, пусть твоя мама поправляется! Ты держись… Ты спрячься от дождя-то!
Девочка молча кивнула и медленно поднялась со ступеней. Тошка посмотрел, как она спустилась и прислонилась к стене, опустив на землю коробку.
Дальше… Дальше - как во сне… Пустынные мокрые улицы. Унылый свет фонарей - молчаливых наблюдателей ночной жизни. Шуршание мокрых колес одиноких автомобилей… Почерневшие деревья… Голова кружится так, что Антошке приходиться останавливаться чуть ли не через шаг. Желудок превратился в высушенный комок боли… Упасть не дает лишь твёрдая горячая ладошка Славки… Не пройти бы дом…
– Славка, на всякий случай: улица Гагарина, дом пятьдесят, квартира семьдесят восемь. Маму зовут Оля. Папу – Борис… И смотри, чтобы я не пропустил…
Нет, он не прошёл мимо. Вот он, большой магазин, за которым - его дом.
Почему же так выскакивает сердце? Из-за этого он совсем не может идти…
– Славка, сейчас, - Антон прислонился к железной ограде. Закусил губу. Отдышался, посмотрел в конец дома… Нет, отсюда ещё не видно, горит ли свет в угловом окошке на втором этаже.
Почему улица такая длинная? Странно, теперь уже не он, уже Славка тянет его за руку... Вот он, последний подъезд. Его подъезд… Антон поднял голову и пошатнулся: окошко неярко светилось. Может быть, ему показалось?
– Славка, посмотри, свет горит? На втором этаже, справа?
– Да! Да, Антон!
Такая тяжёлая дверь… Ещё и ступеньки. Лампочки не работают, так непривычно…Ой, не упасть бы – Тошка вцепился одной рукой в перила, другой ухватился за малыша… В полумраке на коричневой двери серебристые цифры: семь и восемь… Тошка задержал дыхание и стукнул в дверь… Тишина.