Дорога из пепла и стекла
Шрифт:
— Он добрее, чем кажется, — Лийга вздохнула. — Но его душу сожгло дотла его сердце. Не каждую рану можно залечить, вы, как врачи, думаю, понимаете это.
— Те могилы? — без обиняков спросил Ит. Лийга покивала. — Это его семья?
— Да, верно, — сказала она тихо. — Вся его семья.
— А ты? — спросил Скрипач.
— А я не его семья, — Лийга вздохнула. — Но это…
— Не ваше дело, — передразнил её Скрипач. — Вот только, боюсь, объяснить хоть что-то, да придется. Давай так. Вы друзья?
— Да, — кивнула Лийга.
— И он тебя поддерживает, — продолжил Скрипач.
— Да, совершенно верно, — снова кивнула Лийга.
— Потому что ты для него значима? — спросил Скрипач.
— Да.
— Потому что твоя работа была связанна напрямую с его работой?
— Да… а вот это тебя уже точно не касается, — опомнилась Лийга. — О его работе вы, к счастью, представления не имеете.
Ит и Скрипач переглянулись. Сказать? Нет. Ни в коем случае. Рано. Спугнём.
— Не имеем, — кивнул Скрипач. — Но хоть что-то выяснилось, и то хорошо. Значит, вы работали вместе. И дружили. Так?
— Примерно, — согласилась Лийга. — На деле сложнее, но, в общем и целом, действительно так.
— У меня ощущение, что в этой вашей работе ты была его начальником, — сказал Ит. — По крайней мере, ведет он себя по отношению к тебе…
— В этой работе не бывает начальников, — усмехнулась Лийга. — Неважно. Давайте лучше о вас.
— Хорошо, давай о нас, — согласился Ит.
Очень тонкий лёд, подумалось ему. У всех нас сейчас очень тонкий лёд под ногами, и никто не хочет, чтобы этот лёд сломался. Особенно, конечно, мы с рыжим. Потому что у нас три ноги и три руки на двоих. Потому что иммунитет около нуля. Тоже на двоих. И при таких вводных одна неудачная ночёвка в холодном весеннем лесу может запросто обернуться двумя могилами. Архэ ты там, или не архэ, неважно. У любого организма есть предел прочности. Неизвестное количество геронто, гиберов, и травмы — это уже грань. Ресурса нет. Да, его можно восстановить, конечно. Года за три реабилитации. А то и больше. Уж как пойдет.
— Вы не хотите делать генные карты. Почему? — спросила Лийга.
— Потому что нами могут заинтересоваться, — ответил Скрипач. — Нам бы этого не хотелось.
— Ты имеешь в виду власти? — уточнила Лийга.
— Понятия не имею, — признался Скрипач. — Власти, официальная служба, шрика эти ваши, кто они там, не знаю. Да кто угодно. Мы действительно необычные, и нам бы совсем не хотелось, чтобы нас заметили.
— Вы боитесь чего-то конкретного? Или просто так? — кажется, Лийга то ли вспомнила о чем-то, то ли задумалась. — Что-то я слышала про совмещенный геном, но никак не вспомню, где, и при каких обстоятельствах. Или это вообще какая-то сказка была? Или история?
— Предзнаменование, — произнес Рифат, подходя к столу. Они и не заметили, когда он вошел — да, рауф, когда им это требуется, умеют быть очень тихими. — Я тоже слышал. Лет двести назад, кажется. Сказка, конечно. Не более того.
— Здравствуй, Рифат, — Скрипач повернулся к нему. — Прости, что мы… ну, вот так… нужно поговорить.
— Часть разговора я послушал по дороге, — голос Рифата звучал, как обычно. Ни эмоций, ни волнения. — Часть, к сожалению, пропустил. То, что вы обе врали — плохо. Но отчасти мы сами в этом виноваты, мы не хотели сближаться с вами. Поэтому не говорили о себе, и не просили рассказывать ничего — уже вас. Видимо, мы совершили ошибку, — добавил он. — Хорошо, что вы обе решились на откровенность.
— Оба, — поправил Скрипач. — Извини, но…
— Извини, но всё-таки обе, — отрезал Рифат. — Так или иначе, вам придется жить здесь. А здесь принято говорить так. И жить тоже.
— У вас что, на всей планете женщины и халвквины ходят в скибах, и называют себя «она»? — спросил Скрипач.
— Ну, вообще-то да, — ответил Рифат. — Кроме приезжих. Им позволено делать всё, что заблагорассудится. В Раю, конечно. Но тут у нас не Рай. А вы — не приезжие с деньгами. Вы… даже не знаю, как вас назвать. Случайные жертвы.
— Рифат, нужно что-то решить с генными картами, — напомнила Лийга. — Они говорят правду, я им верю. Карты делать нельзя.
Рифат тяжело вздохнул, сел на лавку, стоявшую у стены, опустил голову на руки. Просидел так почти минуту — все молчали, и ждали, что же он скажет.
— У меня нет ничего, — произнес Рифат, наконец. — И взять негде.
— Здесь — точно негде. А если там? В Анкуне? — спросила Лийга.
— Ты с ума сошла? Их на въезде сразу проверят. И они тут же окажутся в новой базе, в одно касание, ты же знаешь. Дальше — им дадут сутки на регистрацию… — начал Рифат, но Лийга его перебила:
— А если я схожу одна, и достану…
— Так я тебя одну и отпустил! — рявкнул Рифат. Так рявкнул, что Ит чуть не свалился со стула от неожиданности. Ничего себе, так он, оказывается, умеет орать, и ещё как. — Ты разума лишилась? Давайте, работайте, а я подумаю.
— Эээ… можно мне спросить? — Скрипач с опаской покосился на Рифата. — О чем вы говорили сейчас? О поддельных генных картах?
— Нет, — покачал головой Рифат. — О старой базе. То есть о доступе к старой базе геномов тех, кто тут жил. До всего, что случилось. Есть пара хитрых фокусов, мне приходилось их применять.
Он кинул короткий взгляд на Лийгу, и тут же отвел глаза. Ах, вот даже как. Вот для кого ты, Рифат, применял этот фокус. Узнать бы ещё, зачем.
— А можно подробнее? — попросил Ит. — Если честно, мы не поняли, что ты хочешь сделать.
— Для того чтобы понять, что я хочу сделать, нужно обладать знаниями, которые дает только работа в официальной службе, — ответил Рифат. — Вряд ли вы…
— Мы работали в официалке, — решился Скрипач.
— Врачами?.. — кажется, Рифат удивился.