Дорога из трупов
Шрифт:
Прихлебатели и приспешники так испугались, что покорно поплелись искать место, где можно переждать ночь. И только немного придя в себя и обнаружив, что в мэрии никого не осталось, задумались о том, чтобы сбежать самим.
«Зачем мы нужны новому мэру? – сказал тогда юноша на побегушках Сарданапал. – Чтобы показать, что он порывает с прошлым, новый мэр прикажет нас всех казнить. Ну а во главе города окажется этот бледный МЕНТ, готов поставить что угодно».
Юноши на побегушках частенько отличаются острым умом.
И
Они всегда ходили через них и даже сейчас не собирались изменять привычкам.
– Я на что гожусь? – спросил Глагол Пис. – Хотя бы на то, чтобы уцелеть в этой заварухе. Счастливо оставаться.
И он, горделиво выпрямившись, зашагал в сторону ворот.
Остальные советники побежали за ним, словно овцы за бараном. Даже звуки, издаваемые ими, вполне сошли бы за блеяние.
– Что делать будем? – Дубус Хром-Блестецкий посмотрел на коллегу.
– Спасаться, – просипел Винтус Болт. – Дуем следом. Глядишь, в толпе и проскочим. Но эти слова мы ему еще припомним.
Калитка в воротах оказалась распахнута настежь, а охранявшие ее стражники лежали на земле. Выяснять причины этого феномена прихлебатели не стали, а просто выглянули наружу.
Кровожадная толпа рассосалась, остались только небольшие кучки, но проскользнуть мимо них незаметно смогла бы только мышь.
– Подождем немного, – сказал Глагол Пис, глянув на небо. – Скоро стемнеет, и тогда мы попробуем.
Они упорно тащились вверх, одолевая пролет за пролетом.
Арс пыхтел, сопел и потел. Тили-Тили порхал, словно ушастая, переевшая допинга бабочка. Но тяжелее всего подъем давался Рыггантропову, имевшему вес много больший, чем у среднего человека.
Студенты штурмовали Останкинскую башню.
Лишь первые несколько уровней оказались обитаемы. Они встретили парочку клерков, прошли мимо двери, за которой, судя по воплям и грохоту, протекала мирная конструктивная дискуссия.
А дальше потянулись мрачные, засыпанные пылью пролеты, темные коридоры, столь же интересные, как прогулка по музею, посвященному истории вязания крючком. Пару раз остановились передохнуть рядом с окнами, стекла которых были выбиты так давно, что даже осколков не осталось.
А потом шли выше, выше и выше…
—..позволит вернуться к восстановлению давно забытых традиций, славного прошлого нашего города! – Вейл Фукотан вещал, брызгая слюной, размахивая руками и не обращая внимания на то, что его никто не слушает.
Форн Фекалин отчаянно боролся с дремотой, но кое-кто из «достойнейших горожан» уже отдался в
Первый этап выборов, когда все только и могли, что бросаться и рычать друг на друга, некоторое время назад закончился. Начался второй – выдвижение кандидатур на пост мэра.
Форн Фекалин не сомневался, что каждый из присутствующих в зале совещаний выдвинет себя. Но чего он не ждал, так это того, что некоторые кандидаты окажутся так глупы, что захотят произнести речи.
А идиотов, считавших, что с помощью слов они смогут убедить кого-то голосовать за них, нашлось предостаточно.
– Слава благородству! Слава победам прошлого, которые мы обязательно перенесем в будущее! – воскликнул Вейл Фукотан. – Слава тем, кто борется за восстановление этой славы! Я закончил.
– Очень хорошо, – сказал Форн Фекалин, из последних сил удерживаясь от зевка. – Так, есть еще желающие? Эй, проснитесь!
Кандидаты задвигались, закряхтели, пробуждаясь от дремоты.
Форн Фекалин уловил за дверью шаги, натужное сопение. Даже расслышал голоса, показавшиеся отдаленно знакомыми, но опознать их не успел, поскольку тролль помахал огромной лапой.
– Я хочу! – прогрохотал он.
Тут «достойнейшим горожанам» пришлось проснуться. Некоторым – для того, чтобы освободить троллю дорогу к трибуне и тем самым сохранить собственную жизнь. Проковыляв на место оратора, Лежащий-в-Дубраве оперся на трибуну, и та с грохотом превратилась в кучу досок.
В стороны отлетело с дюжину щепок, одна застряла в бороде гномьего старейшины, другая разбудила жреца Раздины. Тот всхрапнул и завращал глазами, пытаясь определить, что происходит и кто на него напал.
Тролль не обратил на это внимания.
– Моя… эта… как ее… прыгр… – прорычал он. – Короче, я вам обещаю, что если выберете, то не превратитесь в лепешки. И еще… – Повисла пауза, заполненная размышлениями на тему: «А что он еще брякнет?», – хлип-хлоп победит! Йо! Йо!
Глав Рыбс так удивился, что едва не забыл про удерживающее заклинание и не свалился на пол.
– Э… хм… – Форн Фекалин отогнал желание поддержать рукой отвалившуюся челюсть. – Это все? Кто еще? А?
– Я, – булькнул Толстый Маззи, решивший, что если уж тролль сказал пару слов, то выползню стыдно отсиживаться в канализации.
«Говорите-говорите, – подумал Форн Фекалин, глядя, как вонючая бесформенная масса ползет по полу. – Все вы можете болтать что угодно, но в конце концов сойдетесь на том, что мэром будет человек».
Именно люди основали Ква-Ква. Они на протяжении многих тысячелетий были его полновластными хозяевами. И все слова об «этнической терпимости» и «равенстве» лишь маскировали факт, что власть оставалась там же, куда ее положили в момент постройки городской стены.