Дорога к мечте
Шрифт:
– Значит, им только высокие и нужны – кордебалет будет! – засмеялась кудрявая блондинка с большим ртом. Для вечного хохота, казалось, и предназначенным. Сама блондинка была средненькая – не большая, не маленькая. И хорррошенькая, забодай её комар (как любил папочка Гранин говаривать).
– Какой кордебалет – там нет кордебалета! – не поняла шутки многоволосая девушка-казашка. –
– А теперь будет, – улыбнулась блондиночка.
– Ай, а правда! – айкнула девушка с толстой нотной папкой в руках. – Новый состав – новые требования.
– Конечно – по росту подбирают, – подхватила ещё одна. – Нас тут вон сколько – вот и выберут одинаковых. Одинаковый рост, одинаковые голоса. На первые сопрано повыше ростом, на вторые пониже…
– На меццо-сопрано – карликов, а на контральто – гномиков! – хорррошенькая блондинка снова захохотала.
Все на миг замерли, сквозь её беззаботный хохот осмысливая возможность такого подбора.
Но затем первой опомнилась девушка с нотной папкой:
– Да нет там никаких меццо-сопрано! И контральто одно – у богини Иштар. А у всех остальных солисток лирико-драматические сопрано. А хор, а хор…
– Так если реструктуризация! – не сдавалась блондинка. – Всё если изменят, всё переделают. Их проект, они хозяева. Вон, какой серьёзный кастинг, – если бы надо пару-тройку новеньких на ввод найти, в два часа бы управились. Не-е-ет, кастинг не на шутку, многолюдный такой. А значит, и изменения серьёзные. И афиши не висят – заметили? Может, и ребрендинг они проведут – и название заменят, и имена героев, и вообще весь сюжет. А? Мало ли что?
Претендентки заволновались. Две, как отметила Агриппина, даже отбежали от основной толпы и скрылись за входной дверью. Видимо, совсем ушли. Это было Гране только на руку. Вот так удаляются конкурентки… Ну, что ещё такое пугающее блондинка сообщит?
– Мраморова, ты чего там сидишь? – раздался вдруг голос с другого конца фойе.
Девушки оглянулись на этот голос и увидели, как из-за прикрытого тяжёлой шторой служебного входа вышел ещё один мужчина – молодой и такой же, как и кудрявая
– А мы тебя ждём, – продолжил мужчина и, остановившись среди толпы танцоров, замахал руками блондинке. – Давай скорее, Тайка устала, теперь ты иди на сцену, подпой девчонкам.
Блондинка кивнула певичке с нотами, подмигнула Агриппине и умело просочилась среди плотно обступивших её девчонок, никого не задев.
«Выходит, это тоже певица была, – поняла Граня, – или даже артистка. Раз её на сцену зовут и подпеть предлагают. А кому подпеть? Наверняка тем, кто кастинг проходит. Да – значит, она точно из хора! Интересно, из какого?»
По обычному бытовому голосу отличить обладателя первого сопрано от второго сложно. Наверное, только большие специалисты умеют. Граня, сколько ни пыталась вспомнить голос кудрявой насмешницы, так и не вспомнила.
А сама девчонка ей очень понравилась – полная её, Гранина, противоположность. Эх, если бы удалось поступить на проект, если бы можно было с этой Мраморовой общаться…
Хотя, конечно, и без подружек на настоящей сцене было бы тоже очень и очень хорошо! Только бы… Только бы…
…Больше часа прошло до того момента, как Агриппина Градова оказалась наконец на сцене. Вместе с ней стояла незнакомая взрослая девушка – тоже совсем не та, за которой Агриппина занимала очередь. Пушистосвитерный дядя просто подал руку ей, подал девушке, сказав: «Пойдёмте вы и вы». Подождал, пока они войдут, и закрыл за собой дверь.
По очереди они распелись, по очереди – сначала девушка Регана (вот так вот по-шекспировски её звали), потом Граня продемонстрировала диапазон, спев гамму до-мажор и арпеджио. Спели уже вдвоём гамму и арпеджио соль-мажор и ми-минор.
Им включили музыку из спектакля. Сначала вместе, а затем по отдельности они попытались исполнить вступление к первому хоровому номеру.
– Марта! Марфушка! На сцену скорей! – позвал кто-то из тёмного зала. Кто именно – Агриппине, стоящей в свете рампы, видно не было.
Конец ознакомительного фрагмента.