Дорога к мечте

Войтенко Алекс

— Дождешься от тебя. Самому-то осталось?

— Мам, я у себя в городке, покупаю только сигареты, ну и так что по мелочи. Квартира служебная, я плачу только за свет, газ и воду, которые трачу. Питание, считай бесплатное, форму тоже выдают. Получается, что из всей зарплаты трачу от силы рублей тридцать-сорок, а большая часть идет на сберкнижку. У меня и сейчас, после выкупа автомобиля, есть около трех тысяч, если нужны деньги, я тебе дам.

Понемногу мама успокоилась и перевела разговор на другую тему. Зато уже со следующего дня, и до конца отпуска, мы объехали все знакомых и родственников с визитами. Даже к тем, кто живет в двух шагах, мы все равно отправлялись на машине. В общем, отпуск оказался очень насыщенным.

До середины 1990

года, все было хорошо. Я успел получить 'старшего прапорщика', соответственно это сказалось и на моей зарплате. Увлекся охотой, благо теперь было на чем на нее ездить. А чем еще можно заниматься в военном городке, за сотню километров от цивилизации. Тот поселок, в сорока километрах от городка, вряд ли можно назвать цивилизованным местом, а до ближайшего города, больше ста километров. Кто-то возможно назовёт это браконьерством, но не думаю, что мы уж слишком злобствовали, отстреливая сайгаков, волков или шакалов. Во-первых, это происходило не так уж и часто, а во-вторых, убив одного мы считали охоту удачной и тут же завершали ее. Правда, ни о каких лицензиях, никто и не задумывался, но и к нам никаких претензий не предъявлялось. А то, что мы стреляли из боевого оружия, а не из охотничьих двустволок, так ведь, другого то оружия в армии не найдешь. Вот и приходилось использовать то, что есть. Снайперские винтовки и автоматы Калашникова.

1990-й, стал годом потрясений. Слухи о том, что нашу часть должны вскоре передислоцировать, а то и вовсе расформировать, ходили уже давно, но до сих пор было все относительно спокойно. Разве что, год назад, сократили часть офицерской роты, вначале до взвода, а затем и вовсе убрали из городка всех офицеров, за исключением тех, кто так или иначе, имел отношение к складам. Правда при этом увеличили личный состав автохозвзвода до роты. Освободившийся в результате отъезда из городка офицеров дом, и был отдан под казармы, вновь прибывших военнослужащих. Одновременно с этим на склады перестало поступать оборудование, техника и другое имущество, а вот отток со складов, увеличился почти вдвое, по сравнению с прошлыми годами. За каких-то полгода, склады опустели, чуть ли не наполовину. Причем в первую очередь пропали товары народного потребления.

Предвидя, что вскоре там ничего не останется, я в срочном порядке закупился там, всем чем только возможно, и сейчас моя квартира, больше напоминала склад, чем жилое помещение. Договорившись со своим командиром, взял недельный отпуск и перевез большую часть вещей в Ташкент, загрузив полностью свою Ниву и прицеп, изготовленный мною самостоятельно. Обратно ехал уже без него, решив, что его можно продать, а на службе я запросто сделаю себе еще один.

Все шло к тому, что от военного городка, вскоре останутся лишь добрые воспоминания. Так оно и получилось. В феврале меня вызвал к себе начальник тыла, и предложил влиться в его команду, сменив место службы. Я всегда старался поддерживать если не дружеские, то во всяком случае хорошие отношения с начальством. К тому же, я не раз помогал ему в некоторых делах, так же, как и он мне, поэтому у нас сложились вполне деловые отношения, с некоторым взаимным доверием друг к другу. Поэтому, получив от него подобное предложение, тут же дал свое согласие.

К лету, я получил вызов на новое место службы. Распрощавшись с друзьями, пообещав отписать свой новый адрес, сдал свой склад преемнику. Хотя к тому времени он был почти пуст. От некогда чистенького и благоустроенного военного городка, осталось одно название. Комендантскую роту куда-то перевели, оставив лишь одно отделение. Автохозвзвод, в котором когда-то я начинал свою службу, занимался вывозом имущества со складов, причем порою оно вывозилось в никому неизвестном направлении. Подхватив все, до чего смог дотянуться, я загрузив свою машину и новенький, недавно сделанный прицеп, выехал из городка.

Десятого июня, я въехал в Воронеж. Если бы не многочисленные посты ГАИ, останавливающие мою машину, по десятку раз за день, дорогу можно было

бы назвать довольно приятной. Так нет же, мало того, что остановят, проверят документы, поинтересуются, что я везу, так ведь еще обязательно тянут время, всем своим видом показывая, что ждут денег от меня.

Что можно взять с бедного прапорщика, едущего неизвестно куда, и перевозящего свои вещи, самое ценное из которых телевизор и старое продавленное кресло. Все остальное барахло, можно было бы оставить и на месте, но кто знает, что меня ждет впереди, потому и пришлось затариваться по самое не могу.

Конечно если покопаться в вещах, то можно найти много интересного, но кто же даст это сделать? Я уж точно не дам. Потому и приходилось всеми правдами и неправдами, уговаривать, умолять, упрашивать, чтобы меня наконец отпустили и не давили на мои изношенные нервы. Но все, когда ни будь заканчивается, и вот наконец я въехал в город. На въезде, сам остановился у поста ГАИ, не дожидаясь, когда произойдет взмах, волшебной палочки, и взяв все документы, подошел к постовому. Судя по его вытянувшейся физиономии, он изрядно удивился, моему поведению. Я же, просто расспросил его о том, куда мне дальше ехать. Адрес у меня был, а вот как проехать туда, я не знал. Охрипнув от ответов на мои вопросы и уточнения, он, наверное, вздохнул от радости, когда я наконец отстал от него. Из-за этого, он даже не стал настаивать на проверке имеющегося у меня груза. Но так или иначе, к обеду я уже был на месте.

Воинская часть, где мне предстояло нести дальнейшую службу, была совсем небольшой. Хотя, наверное, она была небольшой, по сравнению с военным городком, где я служил до сих пор. Это были все те же мобилизационные склады. Правда большую часть территории занимала военная техника. Причем, почти вся техника находилась на открытом хранении. Вся часть, занимала площадь не более десяти гектаров, и была огорожена двухметровым бетонным забором, из стандартных серых плит. По периметру, стояли склады и автомобильные боксы. Средняя часть всей площади, была разделена на асфальтированные площадки, на которых были расставлены автомобили, не вошедшие в боксы. В части имелось два КПП. Главный, тот через который я и выехал в часть, располагался на довольно оживленной городской улице, пролегающей по окраине города. Второй КПП находился с противоположной стороны, там проходила железнодорожная линия, с небольшим ответвлением на территорию части. Возле главных ворот, в паре десятков шагов от них, стояло небольшое трехэтажное здание с двумя подъездами. Войдя в первый подъезд, можно было попасть в штаб батальона, находящийся на первом этаже и несколько кабинетов начальства и командира части, расположенных на втором этаже. Третий, временно был отдан под гостиницу, для вновь прибывших. Именно там я и остановился на первое время.

Второй подъезд этого же дома, был отдан комендантскому и хозяйственному взводам, обеспечивающим охрану объекта и его обслуживание. На первом этаже находилась столовая, а второй и третий этаж занимали жилые помещения.

Под мое начало, был отдан точно такой же склад, что и на предыдущем месте службы. Он находился в самом дальнем углу части, неподалеку от второго, железнодорожного въезда на территорию, правда по размерам, он был более чем наполовину меньше. Уже по территории части, возле склада пролегала железнодорожная ветка, видимо для подачи вагонов под разгрузку.

Когда я впервые открыл калитку в воротах склада и вошел внутрь, то просто обомлел. Склад, от самых ворот и до дальней стены был полностью, под самую крышу забит разнокалиберными ящиками и коробками. Между ними оставался лишь узкий проход, позволяющий лишь протиснуться и взглянуть на то, что помещение, чем-то заполнено. Справа от ворот находилась небольшая комнатка, разделенная перегородкой на две части. Внутри её, стоял стол, пара стульев и шкаф, забитый какими-то бумагами. За перегородкой, находилась еще одна комнатка, заваленная каким-то мусором. С изумлением, я смотрел на этот бардак и просто не находил слов.