Дорога к твоему сердцу
Шрифт:
Набатом в голове гудят её слова: "Не хочу больше жить". Нет, даже мысль об этом чудовищна. Нет ничего на свете, что могло бы обесценить её жизнь. И уж не похоть пьяного муд@ка!
К рассвету мысли оформились в решение. Моя Нимфа должна жить. И сейчас, пока боль и обида сильнее, я должен оградить её от любой опасности, от непоправимого, даже от самой себя. Я не могу исправить и искупить прошлое, но я могу создать настоящее. Моя девочка будет жить как принцесса, не зная больше никакого зла, не получая ни в чeм отказа. В моей власти баловать, лелеять и оберегать.
Я не буду просить прощения, не буду признаваться в любви. Но я каждым своим вздохом буду доказывать, сколько она для меня значит. Сколько места занимает в моей жизни, что она и есть моя жизнь.
Сын отогреет её, научит заново улыбаться, зажжeт её взгляд. А я превращусь в верную тень за плечом. Буду оберегать этот удивительный мир, где есть она и сын. И пусть только осмелится мне кто-нибудь сказать, что недостойно мужчине тряпкой под женские ноги стелиться. Не по закону.
С этой минуты у меня один закон. Она. И нет ничего превыше её покоя и счастья. Она не хозяйка в доме, не жена... Она нечто гораздо большее. Она судьба. И больше у меня никто её не сможет отнять. Пусть только попытаются, им кровавая баня, устроенная Тайгиром, когда он искал Злюку, детским утренником покажется.
Жалобно скулящие в душе демоны победно взревели. Мне не нужно их прятать, не надо загонять по клеткам и давить оскаленные пасти. У моей Нимфы будут надёжные слуги. У моих чудовищ нет возможности зализать нанесённые ими раны, но они могут верно служить
А желание? Даже за долю расплаты считать не могу. Настолько это мелко рядом с моей потерей. Ледяной душ вроде ещё никто не отменял, а там и старость придёт.
Сформировавшееся решение принялось легко, не вызвав в душе никакого протеста. Вспомнив о том, что в моей ванной сдобно лежит опасная бритва, при помощи которой я приводил бороду в порядок, в кабинете несколько ножей, которыми я вскрывал конверты, я решил, что пока Милана спит, нужно убрать подальше все опасные вещи. Не стоит провоцировать и бередить дурные мысли.
Тихо поднялся с кровати, чтобы не побеспокоить Милану и сына, и пошёл за бритвой. Но выходя через пару минут из ванной столкнулся со взглядом сына. И сна там не было ни на грамм. Приложив палец к губам, призывая не шуметь на всякий случай, кивнул головой на дверь. Арлан юркой ящеркой выполз из-под руки Миланы и тихо вышел из комнаты. Мы молча спустились вниз и, не сговариваясь, вышли в сад.
– Давно проснулся?
– спросил я сына, разглядывая уже хорошо заметные очертания будущего сада.
– Давно. Точнее почти не спал. Мне нужно было подумать.
– Совсем не по-детски ответил Арлан.
– И чего надумал?
– впервые разговор с сыном шёл так тяжело.
– Маме нужен тот, кто сможет её ото всех и всего защитить до тех пор, пока я не вырасту.
– Серьёзно сообщил мне о результате своих раздумий сын.
– Когда мама поправится, я найду ей другого мужа.
Глава 28.
Амиран. Ещё совсем недавно я был уверен, что хуже эта ситуация уже быть не может. Невозможно просто. Но оказалось, что у меня просто скудная фантазия.
– Арлан, я думаю, что не надо никого искать. Я сам смогу защитить Милану.
– Осторожно, как будто шёл по тонкому льду, начал я.
– Нет, ты уже не смог и не защитил. И собираешься жениться на Эльмире.
– Нахмурился Арлан.
– Пойдём, присядем. Разговор будет долгим и судя по всему непростым.
– Взял я себе паузу на пару минут, пока мы дошли до беседки.
– Арлан, давай начнём с главного. Жениться на Эльмире я не собираюсь, и никогда не собирался. В этом доме она больше никогда не появится. Даже если осмелится нарушить мой приказ и покинет дом своего отца. Единственная женщина, которой я готов был предложить замужество, это Милана. И сейчас ничего не изменилось. Она в этом доме останется единственной женщиной. Никто, ни в каком качестве, никогда здесь не появится. Ну, кроме твоей жены, если ты решишь жить со своей семьёй здесь.
– Что значит "изнасиловал"? Это что-то совсем плохое, раз тётя Ксана тебя ударила и кричала на тебя?
– в очередной раз за утро выбил почву у меня из-под ног сын.
– Кто тебе рассказал?
– спросил я, судорожно соображая, что говорить.
– Я сам слышал. Я знаю, как подслушать, что говорят взрослые, не выдав себя.
– Хмыкнул сын, вдруг оказавшийся совсем не таким наивным, как я считал.
– Это самый мерзкий и подлый поступок, какой может допустить по отношению к своей женщине мужчина.
– Решил не юлить я.
– Это когда мужчина против воли женщины делает её своей. Пользуясь тем, что сильнее. Это не только унизительно и болезненно для женщины, но и вредит... наверное, душе.
– Ты всё это знал, и сделал это? С мамой?
– сжал кулаки сын.
– Почему?
– Потому что всё эти три дня считал, что она меня и тебя бросила. Ушла, вот так... Тайком. И... Арлан, я эти дни пил. Спиртное лишает человека способности здраво рассуждать и контролировать себя. Наружу лезет всё самое неприятное, что есть в человеке.
– Признался я.
– А зачем ты эту гадость пил?
– удивился Арлан.
– Спиртное позволяет расслабиться, дарит обманчивое успокоение, и становится не так больно. Я хотел забыться и не думать, что твоя мама от нас сбежала.
– Объяснил я сыну.
– Я же тебе сказал! Сразу сказал, что это враньё! А ты мне не поверил!
– выкрикнул сын.
– Понимаешь, ты очень умный и сообразительный мальчик. Но ты ещё ребёнок. И дай небо, остаться тебе ребёнком ещё хоть немного. Чтобы у тебя было детство. Не такое как у меня. А с любящей мамой, счастливое. А я взрослый, и взрослые верят собственному опыту, а не детской интуиции. И мой опыт мне говорил о том, что у Миланы был выбор, она могла выбирать. А вот оснований, чтобы выбрать нас... Меня! У неё не было.
– Пытался я донести до Арлана всю ту, горечь, что испытал в тот момент.
– Там бывший муж, в которого она когда-то была влюблена, она прожила с ним очень много лет, старалась для их семьи. И вся проблема была в её согласии, примет она его обратно или нет. А мы? Репутация, наш мир, традиции, законы, вера... Те правила, по которым мы живём, опасность. Что я мог ей дать такого особенного? Она не корыстна, она привыкла сама добиваться всего, молодая, красивая. Зачем ей я со своими проблемами? О каком выборе здесь речь?
– А тебя что, никогда не выбирали? Просто так, потому что это ты?
– вдруг тихо спросил сын.
– Я не знаю, что тебе ответить. Не могу вспомнить ни одного раза.
– В моей жизни я всегда был "потому что" или "для того, чтобы".
– Пап, я тебя очень сильно люблю! Я всё для тебя сделаю!
– сорвался со своего места и крепко обнял меня за шею сын.
– Ты только больше не обманывай меня! Обещал, что будешь слушать, значит, слушай, а не прогоняй! Если бы ты мне поверил, мы бы быстро нашли маму?
– Ну... Если размышлять, как бы я поступил, то мы бы поехали в тот центр, где они были. Я велел бы перетряхнуть камеры, чтобы отследить весь день и момент, когда Милана ушла. И скорее всего мы бы очень быстро поняли, что Эльмира лжет, да и то, что Милану увезли на скорой, думаю, охране центра запомнилось бы. А найти в какую больницу, дело нескольких минут.
– От осознания как легко я просрал свой шанс стало только хуже.
– Пап, а я тут подумал, - я насторожился, и как оказалось не зря.
– Если ты маму, как ты говоришь, сделал своей, то она же теперь в другом месте или с другой семьёй жить не сможет?
– Нет.
– Выдохнул я.
– Сейчас я тебе кое-что объясню. Не смотря на то, что мы с твоей мамой не поженились, и официально не женаты, она всё равно хозяйка в этом доме, она твоя мама, ты сам так решил. А для меня она просто всё. Ты и она мой смысл жизни, понимаешь? Поэтому жить она будет здесь, под нашей защитой, мы будем отвечать за её здоровье и благополучие. А другая семья, боюсь, что любого, кто попробует забрать её у нас, ждёт не очень хорошее будущее.
– Ты тоже Милану моей мамой зовёшь. Ты согласен с моим выбором?
– впервые улыбнулся сын, сидя у меня на коленях.
– Это лучший выбор из всех, какие только могли быть!
– подтвердил я решение Арлана.
– А почему тогда тетя Ксана тебе говорила, чтобы ты шёл и говорил маме, что она должна руки на себя наложить?
– уточнял все непонятные моменты сын.
– Понимаешь, это она припоминала мне один наш серьёзный разговор. Знаешь, мне всегда твердили, что женщина должна себя хранить до замужества. И тогда она хорошая, чистая. Такой можно доверить вынашивать и рожать своих детей, потому что она достойная.
– Я пытался как можно проще объяснить свои убеждения.
– А если случилось так, что женщина не сберегла себя, то у неё только один выход, чтобы остаться для семьи честной и достойной. Наложить на себя руки. Тогда её семье будет за неё не стыдно, и за неё можно будет отомстить. Чтобы смыть её позор. Только легко рассуждать и всем тыкать как правильно, когда это не касается лично тебя. Когда вот в такой ситуации оказывается не та, кого ты...
– Кого ты, что, пап?
– ухватился сын за обрывок фразы.
– Я тебе сейчас скажу, но ты мне пообещаешь, что никому, даже Милане, не расскажешь. Тем более ей.
– Я дождался согласия сына и продолжил.
– Не та, кого
– Да. И очень испугался, когда услышал, что мама не хочет жить.
– Признался Арлан.
– Арлан, ей сейчас очень плохо и больно. И стыдно. Хотя её вины ни в чeм нет. А ещё очень страшно. И в этом состоянии она может сделать непоправимое. Поэтому я и решил убрать опасные предметы. И одну её желательно не оставлять. Понимаешь?
– сын уверенно кивнул.
– Пойдём, наверное, уже пришли женщины из прислуги. Нужно сообщить им, что Эльмира отравила Милану и о том, что Милана теперь член семьи и хозяйка. И на завтрак нужно что-то лёгкое.
– Хорошо. Я прослежу. И я подумаю, как сделать так, чтобы маме в нашем доме было не страшно.
– Пообещал мне Арлан.
– А когда ты у мамы будешь просить прощения?
– Не буду, Арлан. Очень хочу, целый день уговаривал бы её. Но есть такие поступки, которые не прощают. Их просто не должно было быть!
– ответил я.
– Но это опять ты так решил! А решать должна мама, раз ты перед ней виноват.
– Возмутился сын, но в дом мы вошли, держась за руку.
Мой сын, моя гордость, моё продолжение. И мой самый верный и надёжный союзник.
На кухне как я и ожидал, уже началась работа.
– Вчера, когда вас всех не было, в этом доме произошли серьёзные изменения.
– Начал я.
– Амиран Аланович, обычно мы уходим позднее, да и кто-то всегда остаётся на ночь, чтобы проследить за кухней, порядком. Но последние три дня, нас отправляли домой в приказном порядке.
– Объяснила мне причину ранних уходов Амани.
– По распоряжению Эльмиры...
– Вы видно забыли, в чьём доме работаете, и кто вас содержит.
– Перебил её я.
– Разве я давал распоряжения слушать чьи-либо приказы кроме моих, Арлана и Миланы Алексеевны?
– Простите, - запинаясь и переглядываясь, начали в разнобой произносить женщины.
– Хватит. Эльмира отравила Милану и пыталась солгать, что скоро станет моей женой. Ложь очень быстро вскрылась, как и вред причинённый Эльмирой. Так вот, без моего личного разрешения никого постороннего в этом доме не будет. Охрана перетряхнeт все записи с камер, все ваши разговоры. Те, кто помогал Эльмире, доносил ей о том, что здесь происходит, горько об этом пожалеют!
– Я заметил сразу несколько испуганных лиц.
– Я надеюсь дополнительно объяснять, что впускать или проводить в дом кого бы то ни было, бывший ли работник в роде Баянат, отец ли моей бывшей жены, нельзя -нет необходимости? Слушать оправдания я не стану, прикажу удавить на заднем дворе и разбираться не буду. Милана, хоть ещё и слаба, вернулась в этот дом. С момента своего возвращения, она и только она, полноправная хозяйка этого дома, всего, что мне принадлежит, и всех, кто здесь проживает. Один непочтительный взгляд, одна мысль ослушаться её или навредить ей, и можете сами идти на задний двор. Милана согласилась признать моего сына своим, и со вчерашнего дня, она мать Арлана. Моего единственного сына и наследника. И прежде, чем подумать о том, чтобы причинить моей жене вред, вспомните, что её покой для меня в разы важнее ваших жизней. Арлан только чуть сжал мою ладонь на словах о том, что Милана моя жена. Но по-другому объяснить её статус и положение в доме я не мог. А так, все грани четко очерчены. И пусть только попробуют подойти к черте. Именно подойти.
– Амани, приготовь завтрак с учётом того, что Милане пока нужно питаться полегче.
– Предупредил я. Остального никому знать не следовало. Достаточно того, что об этом знает семья. Впрочем, это скорее мне следовало опасаться того, как они отреагируют. Нет, я не боялся упрёков. Не боялся, что они откажутся от родства со мной. Я уже успел понять и оценить надёжность каждого в моей новой и большой семье.
Я боялся их разочарования. Мне, не боявшемуся лезть под пули, не прятавшемуся от взрывов и легко выходящему в круг к нескольким противникам безоружным, было до сосущего нытья в животе страшно, встретиться взглядом с Кирой. Увидеть как поджимает губы, качая совсем седой головой Афзал Агиров. И я очень надеялся, что только мой Арлан умеет подслушивать так, чтобы взрослые его не замечали.
– Я останусь здесь, а когда будет готово, поднимусь к вам.
– Сказал Арлан, зачем-то доставая небольшую кастрюлю.
Ну, не готовить же он собрался, тем более, что Амани без промедления взялась за приготовления завтрака. Дольше оставаться на кухне я не считал нужным и поднялся наверх.
Милана спала. Во сне она сжала в кулачках край одеяла и подтянула к подбородку. Бледная, глубокие тени под глазами и блестят высохшие дорожки слeз на щеках. И всё равно красивая. Невозможно, нереально, невероятно красивая. Всегда это замечал. Я так залюбовался ею, что пропустил момент, когда она проснулась. Просто вот только что её ресницы касались щёк, а уже она пристально смотрит на меня. И этот взгляд, как тёмное зеркало был пуст и холоден. В её глазах не было привычного блеска и тепла улыбки.
Она попыталась сесть, но от резкого движения её повело.
– Милана, ты, когда кушала в последний раз?
– спросил её я, устраивая её поудобнее и подпихивая между её спиной и спинкой кровати одну из подушек.
– Утром, в больнице.
– Ответила она с неуверенностью в голосе. То ли точно не помнила, то ли пыталась восстановить в памяти какие-то события.
– Сейчас принесут завтрак. И тебе нужно будет хотя бы немного поесть. Хорошо?
– осторожно, как с жеребёнком, говорил я.
– А после я отнесу тебя в душ, и надо всё снова обработать.
– Я сама.
– Ответила она, а я про себя выдохнул.
Вчерашнее её состояние пока я её мыл, меня всерьёз напугало.
– Милана, сама ты чуть не упала, просто пытаясь сесть.
– Напомнил я.
– Я понимаю, тебе сейчас неприятно и не хочется, чтобы к тебе прикасались. Особенно я. Давай, я отнесу тебя в ванную и оставлю. Ты попробуешь самостоятельно всё сделать. Но если не получится, то позовёшь меня?
– Нет, - она отрицательно замахала головой и сжала губы.
И хотя она опустила лицо, я заметил, что её глаза наполнились слезами.
– Милана, не надо, пожалуйста. Не плачь. Не стоит оно этого. Не надо. Всё закончилось, здесь нет ни одного зверя, что накинется на тебя и причинит боль.
– Хотел её обнять, чтобы успокоить, но так и не решился.
– Так, я с завтраком!
– объявил Арлан, заходя в комнату с подносом. Следом за ним шла Амани и несла другой поднос, с тремя тарелками каши и кружкой чая.
– Я попросил Амани сделать кашу жидкой, а чай заваривал сам. Не знаю, что получилось, но вроде делал всё как ты. А ещё вот. Он поставил на кровать свой поднос, где на одной единственной тарелке лежали яблоки в сиропе.
– Яблоки с мятой?
– почти незаметно, но улыбнулась сыну Милана.
– Да, две веточки мяты прокипятил в стакане воды, потом растворил там полтора стакана сахара и добавил две столовые ложки лимонного сока. Опустил в этот сироп яблочки и прокипятил семь минут. Вроде ничего не напутал.
– Гордо пересказал, как готовил это "лакомство для болеющих" Арлан.
– Нет, всё точно. Уже и готовишь сам, совсем взрослый становишься.
– Даже сейчас Милана не упустила возможности похвалить сына.
– Но я же не перестану от этого быть твоим солнышком и мамонтёнком?
– улыбался Арлан, усевшись рядом с Миланой и сложив ноги по-турецки.
– Конечно нет. Даже когда совсем-совсем вырастешь.
– С появлением сына Милана словно ожила, стала немного похожа на прежнюю себя.
– Мам... Мама, я знаю, что с тобой случилось. Отец мне рассказал и про то, что сделала Эльмира, и то, что сделал он сам.
– Милана резко развернувшись, посмотрела на меня с таким возмущением и злостью, каких я ни разу от неё не видел.
– Я подумал, что ты должна быть уверена в том, что здесь и с нами, со мной и папой, ты в безопасности и под надёжной защитой. Мне может и не хватает опыта, как у вас, взрослых, но я точно знаю, что я отцу очень дорог. Поэтому он сейчас поклянeтся, что не причинит тебе больше никакого вреда. Поклянeтся моей жизнью и здоровьем. Это очень надёжная гарантия того, что папа сдержит слово!