Дорога, которой нет
Шрифт:
Она заглянула в комнату к Егору, поцеловала, пожелала спокойной ночи, потом вошла в бывший кабинет Кирилла, где теперь властвовал Володя. Подоткнула одеяло и прилегла на краешек узкой маленькой тахты, чтобы сын, если проснется, почувствовал маму рядом.
Вспомнив, что, если хочешь уснуть, надо подстроиться под дыхание спящего человека, Ирина задышала в такт Володиному посапыванию и в приятной полудреме принялась размышлять о своем новом постояльце Тимуре Тарнавском, победителе и потенциальной звезде, соединяя в единую историю то, что рассказали Кирилл и Макаров.
Кирилл с Тимуром подружились во время службы на подводной лодке. Муж был
Впрочем, Тарнавский дружил со всеми: и с матросами, и с офицерами, был, что называется, душа компании. Природная открытость отшлифовалась медицинским образованием, с его уникальным сочетанием цинизма и милосердия, так что фельдшера на лодке любили все.
Оба хорошо играли на гитаре, но если Кирилл пел просто неплохо, то Тимур обладал великолепным баритоном такой силы, что командир называл его подарком для вражеских акустиков.
Восхищенные слушатели говорили, что Тимуру надо в консерваторию, или на радио, или прямо на сцену Большого театра, но все эти достойные учреждения прекрасно обходились без фельдшера-самородка.
К сожалению, Тимур заранее не знал, что половое созревание сделает с его голосовыми связками, поэтому не учился в музыкальной школе, а без нее поступить в музыкальное училище, и тем более консерваторию, очень сложно. Покорять же подмостки не только без связей, но и без диплома – дело практически безнадежное. Тимур и не пытался, честно служил, с удовольствием пел на сцене Дома офицеров, а со временем, глядя на Кирилла, приобщился к писательскому труду.
Кирилл писал стихи, а Тимур сочинял рассказы и мечтал когда-нибудь создать большой авантюрный роман типа «Трех мушкетеров».
На заре своего творческого пути Тимур был вполне лоялен к советской власти, описывал героический труд моряков-подводников без всякой иронии и тем более издевки, но все редакции, куда он отсылал рукописи, или возвращали их обратно, или присылали короткое письмо с отказом и советом автору меньше подражать Станюковичу и Леониду Соболеву, а чаще всего хранили гордое молчание.
Тимур внимал советам специалистов, расширял горизонты своего творчества вплоть до научной фантастики (условно научной, потому что в физике и математике он был полный ноль), усиливал любовную тему, но ничего не помогало. Даже такие мощные козыри, как отсутствие высшего образования и достойная боевая биография, в его случае почему-то не сыграли. Впрочем, Тимур не унывал или просто хорошо владел собой, во всяком случае, никто не заподозрил бы в этом жизнерадостном мужике непризнанного гения, снедаемого завистью и обидой на весь белый свет.
Тимур собирался служить на флоте до предельного возраста, но однажды на учениях сломал ногу, долго лежал в больнице, и хоть кости в итоге срослись, для строевой службы он больше не годился.
Тарнавский вернулся в Ленинград через полгода после демобилизации Кирилла. Тот с радостью взял приятеля под свое крыло и ввел его в рок-тусовку, где Тимур очень быстро освоился. Его тут же подхватил творческий коллектив с многообещающим названием «Сны Сатаны», у которого для сумасшедшего успеха было все, кроме вокалиста. Правда, в итоге группа не добилась своей амбициозной цели, несмотря на
Да, он добросовестно пропевал депрессивные тексты сатанистов, но как-то сразу становилось ясно, что песню о Родине Тим исполнит с не меньшим чувством.
«Сны Сатаны» тем временем чувствовали себя примерно как тот мелкий чиновник, что выиграл в лотерею лошадь. Своим жизнеутверждающим вокалом Тим сводил на нет весь инфернальный шик их песен, но просто так отказаться от столь мощного солиста они тоже не могли. Тем более он был не абы кто, а протеже самого Кирилла Мостового, на тот момент очень значительной фигуры в рок-клубе.
Как известно, одно из значений слова «рок» – судьба. Так вот сразу становилось понятно, что для Тима рок – это не судьба. Он не горел этой культурой, не был готов месяц голодать, чтобы купить пластинку «AC/DC», а потом еще три километра убегать с нею от ментов. Для сцены он без проблем рядился в рваные тряпки, но в жизни ходил как типичный отставной прапорщик, скромный, аккуратный и скучный. Безусловно, талантливый прозаик, он был до странности равнодушен к поэзии и не был готов проводить сутки напролет в страстных спорах из-за текстов песен. В общем, чуждый элемент, но из-за легкого характера его любили даже самые безумные адепты тяжелого рока.
У Тима сохранилась ленинградская прописка, только жить в полуторакомнатной хрущевке вместе с отцом и его новой женой взрослому мужику было неудобно, поэтому Кирилл пригласил его временно остановиться у себя на даче, где в ту пору держал доморощенную студию звукозаписи. Это было удобно и Тарнавскому, и Кириллу – таким образом дом, который часто посещают не самые ответственные люди, не остается без присмотра.
Не успев распаковать рюкзак, Тимур выяснил, что в местной ЦРБ, расположенной за десять километров от дачного поселка, адский дефицит медработников, отправился туда и через два дня вышел на смену в качестве фельдшера скорой помощи.
…Поцеловав крепко спящего Володю, Ирина осторожно и бесшумно поднялась с тахты, с неудовольствием отметив, что теперь это упражнение дается ей не так легко, как в двадцать лет, и вернулась в большую комнату, где на столе еще лежали старые фотографии, которые Кирилл показывал Макарову.
Ирина снова перебрала их. Вот муж с Тимуром топят печку, веселые, взлохмаченные, в растянутых свитерах, вот где-то за столом, бутылки вина, как частокол, у Кирилла в руках гитара. А вот очень интересный снимок, на фоне чьих-то чужих обоев Кирилл и Тимур, а посередине редкостно красивая девушка, будущая подельница Тимура Кира Сухарева. Высокие скулы, точеный носик, пышная прическа маллет, которая в те годы еще даже не входила в моду, а только робко переминалась на ее пороге. Одета красавица в простенькие брючки и водолазку, но даже на черно-белой фотографии чувствуется лоск, которым может обладать только иностранка или девушка из очень непростой семьи. Ирина задержала взгляд на снимке, запечатлевшем мгновение из той жизни Кирилла, которая была до нее. Хотелось углубиться в тему Киры: почему смотрит в объектив так спокойно и что выражает улыбка Кирилла? Действительно ли из его глаз струится свет любви или это галлюцинация ревнивой жены?