Дорога мертвеца. Руками гнева
Шрифт:
После чего отворил.
С порога на него уставился Дэвид из конюшни.
– Только не говори мне, что цена за мою лошадь выросла еще на шесть монет и с меня еще и скребок, – сказал Преподобный.
Не отвечая, Дэвид принюхался:
– Несет как из винной бочки и как если бы ты драил свою ось.
– Парень твоих лет должен быть в курсе, – сказал Преподобный, несколько пристыженный, что его вычислили.
– Всему есть оправдание. Для женщин я слишком
– Чем могу тебе помочь?
– Я-то думал, проповедники не одобряют хмельное.
– Я в том числе, но все равно пью. В медицинских целях… Итак, я могу что-то сделать или ты просто явился поучать меня умеренности?
– С позволения сказать, Преподобный, сегодня вы не такой бойкий и праведный, как вчера.
Дэвид широко улыбнулся.
– Может, отучить тебя улыбаться?
– Не надо. – Дэвид сделался серьезным.
– Так, ради всего святого, говори, в чем дело. Чего ты хочешь, пока я от скуки не помер?
– Да револьвер, что у вас. Умеете с ним обращаться?
– Обычно попадаю в цель, даже если швыряю им.
– Ага, по виду вы как раз такой. Мне нужен урок стрельбы.
Преподобный взялся за дверь, точно намереваясь закрыть ее.
– Я не даю уроков. Папашу проси.
– Кроме как горбатиться, он другому не учит.
– Закаляет характер, всего хорошего.
– Я заплачу.
– Заплатишь, чтобы я научил тебя стрелять?
Дэвид кивнул.
– С чего бы тебе так приспичило?
– Вроде каждый мужчина должен это уметь.
А папаша твердит, что от меня мало проку. Мол, не дорос я до мужской работы и мужских занятий.
– Ты просто пока не подрос. Ты мальчик.
– Говорит, я как мама – мечтатель.
– Мне отец говорил то же самое.
– Правда?
– Да, помимо всего прочего.
– А можно мне не стоять в коридоре?
– Пожалуй.
Дэвид зашел в номер, и Преподобный, закрыв дверь, сел на кровать. Дэвид остался стоять.
Преподобный снова взял бутыль и глотнул виски. – На пьянчугу вы не похожи, – сказал Дэвид.
– Внешность обманчива, – сказал Преподобный и сделал новый глоток.
– Вы с виду такой – особый. Словно и вправду правая рука Господа – понимаете?
– Нет.
Повисла неловкая тишина.
– Хорошо, дам тебе урок стрельбы, – сказал Преподобный. – Завтра утром. Но деньги мне не нужны. Нужна услуга.
– Все, что хотите. Только скажите.
– Погоди. Нельзя соглашаться, пока тебе не разъяснили, в чем дело. Иначе, сам не подозревая, рискуешь заложить голову черту. Так что выслушай.
Преподобный кивком указал на брошенную на пол палатку.
– Вечером в субботу я прочту проповедь. Нужно несколько ребят, чтобы помочь поставить палатку. Я тут нанял одних затащить ее наверх, но толку от них было мало. Самому пришлось попотеть. И мне больше не нужна шайка лодырей, когда придет время ее ставить.
– Я сумею. Я знаю подходящих ребят. Я…
Удерживающий жест.
– Подожди минуту. Еще понадобятся ребята для раздачи листовок, которые мне должны отпечатать. Там будет время и место церемонии. Могу я положиться на тебя в том, чтобы листовки раздали и расклеили по городу?
– Можете.
– Хорошо. Тогда беги. У меня голова разболелась.
Дэвид кивнул:
– Преподобный, может, уже достаточно виски?
– Это мне решать. Проваливай, или мне самому тебя выставить?
– Слушаюсь, сэр.
– Да, постой, еще одно. Пока мы будем за городом, где я дам тебе урок, мне нужно помочь срезать несколько кольев для палатки. – Преподобный встал на ноги. – Вот тебе деньги нанять у отца повозку. Скажешь, я подрядил тебя на работу. Он будет доволен. Приятно узнать, что тебе придется горбатиться. – Посмотрим, – сказал Дэвид. – Срезать колья, поставить палатку, раздать листовки и нанять повозку. Может, Преподобный, за вас и проповедь прочесть?
– Очень смешно. Прямо Эдди Фой. Ладно, ступай.
Дэвид вышел.
Преподобный закрыл дверь, снова присел на кровать и взял бутыль. Он почти поднес бутыль к губам, когда вспомнил слова Дэвида: «Вы с виду такой – особый. Словно и вправду правая рука Господа…»
– Будь я проклят, – сказал он и встал.
Не выпуская бутыль, он шагнул к окну и выглянул наружу. Дэвид переходил улицу, поодаль было еще несколько пешеходов.
Он обернулся к зеркалу. Отражение в нем не порадовало. Развернувшись, он вылил на улицу остатки виски, рукояткой револьвера разбил бутылку и бросил осколки в мусорную корзину.
Еще раз рассмотрел себя в зеркале. С виду мало изменилось, но внутри решил – больше ни капли виски. Он откликнулся на призыв свыше и станет таким, как назвал его Дэвид, – «правой рукой Господа».
Внезапно Преподобный хватил кулаком в зеркало и расколол его, разрезав себе костяшки. Все это он не раз говорил себе и прежде.
Он обмыл пораненную руку и снова взглянул на расколотое отражение. Сейчас он выглядел поприличнее.
– Я стараюсь, Господи. Стараюсь.
Тщательно, по заведенному ритуалу, он вымыл руки, будто смывая прилипшую к коже вонючую слизь, которая оставалась невидимой.
И тут его осенило. Брюнетка была послана как искушение. Дэвид же был помощью от Господа, чтобы придать ему сил. Значит, он не совсем погиб.
Бросив последний взгляд в зеркало, он расхохотался и подумал: «Проживание в отеле обойдется в круглую сумму».
В ящике на сеновале конюшни другой, укрытый от света и погруженный в приятную дремоту, отсчитывал колебания маятника, уносящего минуты в предвкушении ночи. Тогда все и начнется.