Дорога мёртвых
Шрифт:
Девушка тихо-тихо отодвинула занавеску и потянулась к медной ручке на оконной раме. Петли были предусмотрительно смазаны, но что-то тихо скрипнуло всё равно. Кошка вскинула голову и встретилась взглядом с Лизой. Невидимо втянула ноздрями летний ночной воздух, пахнущий поздней сиренью и чубушником, зевнула, вытянула передние лапы и медленно легла снова. За ужином ей перепал внушительный кусок сочной курятины, украдкой брошенный под лавку добросердечной Элин, поэтому амбарные мыши Мурчалку не интересовали, по крайней мере, до рассвета.
Лиза осторожно спрыгнула в мягкую траву. Фред уже дожидался её под окном.
Кружным путём через огороды они вышли на дорогу, не осмеливаясь даже шептаться. Юноша держал руки в карманах и казался Лизе неестественно бледным в ночных сумерках. Более того, волнение брата в буквальном смысле сотрясало окружающий воздух. Он кусал губы и надеялся, что сестра не обратит на это внимания. Дорога в центр посёлка была пуста, по обе стороны от неё тянулись дворы, обнесённые невысокими изгородями, кусты и деревья, высокие заросли полыни и крапивы. Звонко пели цикады. Где-то очень далеко заухала сова, потом умолкла. Луна с откушенным боком висела далеко над тёмной зубчатой каёмкой леса.
Они шли по обочине, держась поближе к плетням и спасительной черноте придорожных зарослей, пока не увидели распахнутый в ночь трактир «Толстая бочка». С этого места, с трактира и стоящей напротив общественной конюшни, начиналась центральная улица посёлка Фоллинге, и чтобы миновать шумящее подобно осиному рою заведение, мистикам пришлось свернуть направо и пробираться тёмными задворками. Лиза, до этого момента решительно шагавшая вперёд, вдруг остановилась у очередного плетня.
— Фред, ты хотя бы соображаешь, что мы делаем? — её голос дрожал.
— Конечно! — стараясь говорить уверенно, он потрепал её по плечу. — Всего-то идём спасать девушку от очищающего огня инквизиции.
— Эльфы — наши враги. Да, мы не видели войны, мы живём в покое и сытости, но старики не забыли её. Все знают, что это не настоящий мир, а временное перемирие. Зализать раны. Набраться сил, — девушка прислонилась к изгороди, размотала суровую верёвку, стягивающую небольшой мешочек. На полотняном квадратике тускло мерцали голубые кристаллы магического концентрата.
— К чему ты всё это говоришь? — юноша засомневался, нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
Она не торопилась, как всегда. Как всегда, что-то прикидывала про себя, отсчитывая кристаллы. Двойную порцию.
— Мы дойдём до Липовой аллеи, и ты останешься ждать. В темноте, у школьного сада. Если всё получится, выведем её вниз к реке и проводим до Синей поляны. Если что-то пойдёт не так — просто беги домой.
— Бежать домой без тебя?! — шёпотом вскричал юный мистик. — Ты в своём уме?
Лиза осторожно слизнула кристаллы с пальцев, остаток замотала в платок и спрятала. Поморщилась и проглотила, не растворяя в сладком сиропе, как учил Сморчок во время занятий по алхимии. Она рассчитывала, что таким образом действие усиливающего вещества наступит не сразу, ведь стафлексу понадобится время на растворение в желудке. Фред представил, как должно быть сейчас отвратительно горько на языке сестры, и невольно передёрнулся.
— Я пойду с тобой, — решительно заявил он, толкая калитку в очередной огород.
— Не пойдёшь, — не оборачиваясь, ответила
— Но ты дала слово, что мы сделаем это вместе! Не как в прошлый раз, а на самом деле вместе!
Лиза чувствовала, как кровь прилила к голове брата, ударила в щёки, как весь он стал похож на светящийся в ночи энергетический сгусток. Её обострившееся чутьё волнами распространилось на все окружающие предметы. Тёплый движущийся комок под ногами — бегущая мышь, что-то скользкое под листом лопуха — вероятно, жаба, движение воды где-то внизу — подземный источник, чуть выше, почти у самой поверхности — собака… мёртвая собака, похороненная на пригорке. «Надо будет прийти сюда потом»… Шальная, неправильная мысль, кольнувшая иглой и тут же страх — нельзя, не смей. Узнают — ты будешь там, у столба, как…
— Ты фонишь, как факел, — сообщила она Фреду, когда они оказались перед тёмным шелестящим проходом со старыми цветущими липами по обе стороны. — Искатели это почуют.
— Лиз, ну пожалуйста! Ты ведь старше всего на полтора года, а ведёшь себя так, будто на двадцать пять! Думаешь, если эта лесная ведьма заговорила с тобой, значит ты главнее? Я тоже хочу её спасти! И вообще, разве не парни должны спасать попавших в беду эльфиек?
Понятное дело: сказок начитался. В подполе старый дед сохранил кое-какие нынче уже запрещённые книжки. С тех времён, когда эльфы ещё не считались проклятой нечистью. Девушка порывисто обняла брата и тут же отступила:
— Знаешь, мне кажется, родители догадываются обо мне. Этого не утаишь, — горло у неё перехватило, слёзы сами собой подступили к глазам. — Всё время шепчутся, отводят глаза. Наверное, думают, как же так, ведь официальные честные лекари, а в собственной дочери проворонили такую дрянь.
Конечно, она знала, что дар некроманта — никакая не болезнь. И родители-лекари ни в чём не виноваты. Только легче от этого не становилось, всё тяжелее с каждым днём. Сколько ни пыталась Лиза найти объяснение своим необычным способностям, сколько ни просиживала над книгами в школьной библиотеке и на своём чердаке, ответа не находилось. Нигде не встречалось ей заметки о том, что существует хотя бы призрачный шанс на рождение тёмного ребёнка в семье чистых, прошедших сертификацию в Академии волшебников. Не было подобных случаев зафиксировано в истории, гласили потрёпанные временем фолианты. Но Лиза всё ещё не теряла надежду, зная, что книги, собранные в Фоллинге — это лишь крохотная доля всех существующих на свете книг. Ведь поначалу она и подтверждений своему дару никак не могла отыскать, пока ей в руки не попал учебник для искателей великого инквизитора Гвинты. И заклинаний школы некромантии она не знала, пока из того самого учебника не выпал сложенный вдвое листочек-шпаргалка, забытый когда-то нерадивым студентом-искателем.
Может быть, в отчаянии размышляла девушка, среди людей тоже случаются ошибки — одна на тысячу, одна на сто тысяч. Лиза читала, что иногда у животных и птиц появляются на свет особые малыши — совершенно белые, с красными глазами и тонкой кожей. Почти все такие зверьки и птенцы быстро погибают, становясь добычей хищников или отвергнутые своими же сородичами. Что, если и в семьях светлых волшебников иногда рождаются дети с тёмным даром, о которых по понятным причинам никто не знает? Как найти ответ?..