Дорога на Берлин
Шрифт:
– Стреляй! - шепчет Савка. - Стреляй!
– Подстрелить всегда успеем... - рассудительно отвечает Слюсарев. Покуда я его на мушку возьму.
Ближе подплывает человек к берегу.
– Девка! Ей-бо, девка! - удивленно шепчет Савка и даже хватается за винтовку Слюсарева.
– Не сбивай прицел! - сердито ворчит Слюсарев. Девка не девка, а на мушке я ее подержу!
Измученная девушка выходит из реки и падает на песок...
...И вот она сидит и пьет чай в ротном блиндаже.
Здесь Вася, Автономов, Слюсарев, Савка...
На
– Значит, вы от варшавских повстанцев? - спрашивает ее Вася.
– Да... - отвечает она, улыбаясь. - Я из Жолибужа.
– Вы смелые ребята!
– Мы продержимся. Но нам нужна помощь: боеприпасы и сухари.
– Мы отвезем вас к командующему, - говорит Автономов.
– Мы слышали о нем, - говорит девушка. - Как я рада, что я среди вас!.. - Она почти с неясностью оглядывает и блиндаж и всех, кто в нем.
– Вы очень хорошо говорите по-русски... - замечает Вася.
– Да? - усмехается девушка.
– Да. Вы говорите без акцента, ну просто как русская.
– Я и есть русская.
– Русская? - удивляются все в блиндаже и даже ближе подходят к девушке.
– Да, я русская.
– Может, землячка? - оживляется Слюсарев. - Не сибирячка?
– Случаем, не харьковчанка? - отзывается Савка. - Харьковских много в Германию угнали.
Девушка молчит.
Потом произносит медленно:
– Н-не знаю...
Пауза. Все удивленно смотрят на нее.
– У меня нет родины... - печально объясняет она. - Мой отец был петербуржец, мать - волжанка. А я... я родилась в Казанлыке. - Она усмехается. - Вы, конечно, и не слыхали такого города. Это в Болгарии. Потом мои родители бродили по свету... Искали пристанища, работы, хлеба... и я с ними... - И совсем тихо: - Меня зовут Ирина... В цитадели меня зовут Ирен.
...На полковом "виллисе" офицер штаба и Ирина едут в штаб фронта. Едут лесом. На Ирине все та же солдатская шинель.
Они едут молча.
Вдоль дороги то тут, то там - небольшие холмики: могилы советских воинов.
И когда машина проходит мимо могилы, офицер молча и сурово козыряет.
Так они едут...
Вдруг Ирина тронула офицера за рукав:
– Остановитесь на минуту.
Машина остановилась.
– Я хочу подойти... - смущенно сказала Ирина.
Они сходят с машины и подходят к могиле. На ней простой деревянный знак: пятиконечная звезда на верхушке.
На дощечке химическим карандашом написано:
"Здесь погребен товарищами гвардии рядовой Левшин Афанасий Павлович, отдавший свою молодую жизнь за братскую Польшу".
Ирина отломила с дерева несколько веток. Кладет на могилу.
– Умирать не страшно, нет! - говорит она вдруг. - Я теперь это знаю. Но как страшно умирать вдали от родины... на чужой земле... в чужом лесу...
– Он не боялся этого! - отвечает офицер, показывая на могилу. - И не думал об этом. Просто дрался. Просто умер. Левшин Афанасий Павлович.
Он козыряет могиле и, сумрачный, идет к "виллису".
Снова
И козыряют могилам вдоль дороги...
– Расскажите мне о России!.. - вдруг попросила Ирина. - Какая она?
– А вы, значит, никогда не были в России? - спрашивает офицер.
– Нет. - (Пауза.) Усмехаясь. - Впрочем, в снах - часто, очень часто... Еще девочкой я молилась на ночь, чтоб приснилась Россия. И она мне снилась...
– Какая?
– Необыкновенная!
– Колокола, тройки, березки, самовары?
Ирина печально посмотрела на него.
– Я знала, - говорит она чуть дрожащим голосом, - что вы будете смеяться надо мной.
– Нет, что вы, что вы! - испугался офицер.
– Я уже не девочка, - тихо и твердо говорит Ирина. - И я уже видела такое, такое!.. Вам, счастливым, и не увидеть никогда!.. Ведь мы были на дне жизни, без родины, без нации, и... и без хлеба. Моя мать стала портнихой, отец... - Она смотрит перед собой. Бежит под колеса дорога. - Есть в Маниле, на Филиппинах, такой притон... "Олд мен" - "Старый человек"... Темная лестница... Дверь с решетчатым окном. И привратник в окошке... подозрительный и жестокий... Там я однажды нашла папу... Я опоздала на пять минут... - Она смахивает слезу с ресниц. - Нет. Лучше вы... расскажите мне о России.
"Виллис" с боковой дорожки из леса выскакивает на магистраль.
– Россия... гм! - пожимает офицер плечами. - Сразу и не расскажешь! Шутливо: - Ну, Советский Союз есть государство с двумястами миллионами жителей. - Он вдруг посмотрел на Ирину и смолк; такое у Ирины лицо!
Они едут молча.
Мимо идут войска. Растянулась на много километров походная колонна дивизии...
– Ну? - тихо повторяет Ирина.
– Россия!.. Да вот она - Россия! - вдруг говорит офицер и показывает на войска. - Вот она - Советская Россия на походе, одетая в солдатскую шинель, обутая в солдатские сапоги... Три года мы деремся с Гитлером... один на один... без второго фронта. И мы уж сломали Гитлеру хребет! Сами. (Пауза.) Наша страна разрушена... Нам бы строить сейчас, сеять, пахать... А мы здесь, в Польше... И дальше пойдем. В Чехословакию пойдем, в Австрию, в Германию. Мы уже не за себя воюем. Мы воюем за мир, за человечество!.. И будет очень обидно, - криво усмехается он, - если мир забудет это. Забудет, как мы дрались и умирали на чужой земле, за чужих людей, за чужой покой и счастье...
Взволнованно слушает Ирина...
А мимо проходят, проходят солдаты, советские воины. Суровые, обветренные лица. Соль на гимнастерках. Кровь на повязках раненых. Пот на запыленных лицах.
...Приемная командующего фронтом.
Офицеры с интересом, который, впрочем, они всячески маскируют, рассматривают Ирину.
– Девушка из Жолибужа, - шепотом говорит один молоденький адъютант другому.
Ирина волнуется.
– Пожалуйста! - улыбаясь, говорит ей адъютант-полковник и распахивает дверь.