Дорога на Дебальцево
Шрифт:
– Спасибо, доктор, – еле слышно произнесла Александра.
Она действительно устала от этого разговора и закрыла глаза. Какие-то туманные видения предстали перед Булатовой. То кинокамера, которую везли по рельсам на склоне Камышловского оврага, то «Белая бабушка» с козой и козлятами, то весенний крымский лес, по которому она сама шла со снайперской винтовкой за плечами и слушала пение птиц.
Проснулась Александра от скрипа. В ее одноместную палату санитарка, женщина лет пятидесяти, полноватая, с круглым простодушным лицом, вкатила тележку с тарелками и чашками. Она весело улыбнулась пациентке:
– Красатулечка ты наша! Слава Богу, опомнилась, пришла в себя… Уж как тут все за тебя переживали. Надо ведь такому случиться, и где? На съемках. Хотя у нас частенько находят всякие военные железки. Раньше-то больше их было. Чуть ли не каждый год люди подрывались. И в море, и на суше. Просто беда… Адские бои тут шли, вот в чем дело…
Из дальнейшего монолога санитарки Булатова узнала, что ее зовут Варвара Петровна, но лучше называть «тетя Варя», что она с первых дней пребывания Александры в госпитале ухаживает за ней. Цивильная одежда и другие вещи пациентки помещены в камеру хранения, запечатанный конверт с деньгами – в сейф в бухгалтерии. Военную униформу, в которой молодую актрису привезли сюда, тетя Варя постирала, отгладила, и она висит тут в шкафу: вдруг срочно понадобится?
Дальше в исполнении санитарки Саша прослушала лекцию о пользе здорового питания, которую та читала, держа перед ней тарелку с супом и помогая черпать его ложкой, потом тарелку с картофельным пюре и мясной котлетой, потом – чашку с компотом. Тетя Варя завершила обед словами о том, что правильная, калорийная, вкусная пища – залог быстрейшего выздоровления молодой актрисы. Затем она собрала посуду на тележку, сообщила, что полдник будет в четыре часа, а ужин – в семь часов вечера, и с тем удалилась.
Разные чувства обуревали Булатову.
Прежде всего – радость. Она осталась жива, цела и невредима. Последствия комы, как уверяет врач, скоро пройдут. Что случилось с глупым и самоуверенным Алексеем Кузнецовым, можно только догадываться. Воронова сказала про тяжелые увечья. Наверное. Ведь граната разорвалась у него в руках. Однако главный вопрос: зачем Сотникову, черт возьми, понадобился именно этот блиндаж, этот командный пункт 54-го полка? Он, пребывая в Севастополе, просто помешался на достоверности, на точности снятого им киноматериала. Кто захочет смотреть такое кино? Кто его оценит? Множество людей нынче стали подвергать сомнению подвиги наших солдат и офицеров в годы той, давно минувшей войны…
Через четыре дня Александре разрешили вставать. С помощью тети Вари она первым делом добралась до большого зеркала и посмотрела на себя. Внешность для актрисы – вещь сугубо профессиональная, определяющая все ее существование. Физическое тело – рабочий инструмент, и он должен находиться в отменном порядке.
Придирчиво рассматривая свое отражение на блестящей поверхности, Булатова не находила в нем существенных изменений. К счастью, осколки «лимонки» пролетели мимо. Впрочем, фигура, кажется, слегка изменилась. Лежачий образ жизни и калорийное питание, конечно, способствуют восстановлению организма и вместе с тем добавляют лишние сантиметры в объеме талии и бедер. Она будет бороться с ними, когда выйдет отсюда.
Вечером молодую актрису навестила… Шевкие Мансуровна.
Александра не сразу поверила своим глазам. «Белая бабушка», смущенно улыбаясь, стояла на пороге палаты и держала в руках полотняный узелок с гостинцами. Она развернула его на столике перед кроватью. Там оказались чебуреки. Но не те, что продают в ларьках по всему Крыму, а самые настоящие, татарские домашние в виде небольших треугольников из тончайшего теста, щедро начиненного фаршем из молодой баранины, приправленным мелко нарезанным укропом. Запах от них исходил просто сногсшибательный.
– Спасибо, дорогая Шевкие Мам… Мансуровна! – воскликнула Саша. – Мне даже неудобно. Как это вы меня нашли?
– Должна была найти и нашла, – ответила старушка. – Да ты ешь, не стесняйся. Чебуреки правнучка делала. А барашка сосед зарезал сегодня утром. Так что все свежее.
– Очень вкусно! – похвалила Булатова.
– И какой шайтан понес вас на то проклятое место? – тяжело вздохнула Шевкие Мансуровна. – Там в одну минуту все люди из нашего полкового штаба погибли. А она выжила.
– Вы говорите о Павличенко? – молодая актриса отложила в сторону татарский пирожок.
– Да, о ней. Я в ихней роте с апреля сорок второго года санинструктором была. Вот и повезла Люду в дивизионный медсанбат, в Инкерман, в штольни. Тяжелую контузию она получила. Лицо осколками посекло и мочку правого уха оторвало.
– Боже мой! – ахнула Булатова.
– Но тебя-то осколки не задели? – вдруг резко повернула разговор «Белая бабушка».
– Нет. Только кома, бессознательное состояние.
– Хвала Аллаху. Боевое крещение ты прошла. Вот тебе подарок от фронтового снайпера, – с этими словами Шевкие Мансуровна извлекла из кармана своей длинной юбки какой-то плоский предмет, завернутый в клетчатый носовой платок, и неторопливо его развернула.
В лучах солнца, пробивавшихся сквозь больничные шторы, сверкнул желтоватый металл. Это был портсигар, имевший почти квадратную форму и довольно тяжелый. Александра осторожно взяла его в руки и осмотрела. На крышке имелась гравировка: «В.С.Х.В. 1939 г.» в двойном круге и красивый цветочный орнамент у него по бокам.
– Серебро с латунью, – сказала старушка, – внутри ювелирная проба есть: пятьдесят шесть процентов серебра. Открой, не бойся.
Булатова нажала на кнопку замка, портсигар раскрылся. В нем лежали папиросы, плотно прижатые резинками. Девять – с одной стороны и семь – с другой. На их бумажных гильзах темнели буквы: «БЕЛОМОРКАНАЛ».
– Это – мне? – спросила она недоверчиво. – Но почему?
– Не задавай пустых вопросов, джаным1, – сурово произнесла «Белая бабушка». – Портсигар с папиросами был у Людмилы. Она подарила его, когда мы прощались в Новороссийске. Сказала, что в благодарность за спасение. Портсигар ей самой отдал какой-то малый в Одессе, когда она вытащила его с поля боя. А теперь-де моя очередь. Но я не курю и никогда не курила. А ты куришь.