Дорога на Скво-Спрингс (рассказы)
Шрифт:
Тем не менее все они про себя гадали, что предпримет Меррано, так как другого пути из долины, кроме как по тропе, не существовало. Они терпели целых три недели, и вдруг, к их величайшему изумлению, Барри Меррано как ни в чем не бывало приехал в город за припасами. Едва дождавшись, когда он уедет, они помчались взглянуть на Изгородь. Казалось, произошло чудо: Изгородь оставалась нетронутой. Не поверив своим глазам, фермеры тщательно осмотрели ее – ни одного прохода!
Хотя он никогда в жизни не признал бы этого, но в глубине души Джим Хилл почувствовал странное облегчение. Тем не менее он недоумевал, как и все остальные. И поскольку любопытство снедало его, то не поленился подняться в горы, рыская на коне то тут, то там среди ущелий. Прошло не меньше месяца, пока Джим снова объявился в городе. Зайдя промочить горло в Фаро-Хаус, он восхищенно объявил столпившимся вокруг него и изнывающим от нетерпения фермерам:
– Знаете, что придумал проклятый мексикашка? Он просто-напросто проложил туннель через Шею!
Любого, кроме Джима Хилла, за такие слова неминуемо назвали бы лжецом. Шеей они именовали небольшую базальтовую перемычку, соединявшую столовую гору с остальной горной цепью. Уже не в силах сдерживать свои чувства, все немедленно вскочили в седла и понеслись в горы. Хилл не соврал – в базальтовой стене действительно чернел проход.
Черт возьми, как ему это удалось? Пробить ход в скале было практически невозможно, и тем не менее вот он, зиял перед ними.
К их чести, никто даже не заикнулся о том, чтобы перегородить проход в горах. А разгоревшаяся было открытая вражда постепенно перешла в постоянно тлеющую холодную неприязнь.
Прошло несколько дней после того, как Меррано посетил магазин. Проезжая через Виллоу-Спрингс, он неожиданно увидел всадницу, которая, выехав из редких зарослей колючего кустарника, направилась по тропе прямо к нему. В какой-то момент девушка подняла голову, и он узнал Кэнди Дрейк.
Натянув поводья, Барри подождал ее.
– Как поживаете, мэм? – вежливо притронулся он к шляпе.
Они обменялись избитыми фразами по поводу страшной жары, наступившей засухи, сами не зная, как бы половчее закончить пустой разговор, не нарушая правил приличия, и поехали рядом.
Красивее Кэнди Дрейк Барри не знал ни одной девушки в Зеркальной долине. Почти три месяца ему удавалось бороться с собой, но теперь он уже не мог не понимать, что просто по уши влюблен в Кэнди, хотя ни одна живая душа не подозревала о его чувствах. Все, о чем он давно мечтал, – это вот так ехать с ней, не боясь повредить ее репутации, и чтобы их беседа продолжалась как можно дольше.
Бросив взгляд на ногу ее пегого конька, Барри спросил:
– Похоже, нога заживает неплохо?
– Да, вышло так, как ты и сказал, – улыбнулась девушка. – Засуха тоже началась именно так, как ты предупреждал.
Ему показалось, что в ее голосе прозвучали обвиняющие нотки.
– Похоже, все твои предсказания всегда сбываются.
Его щеки покраснели от незаслуженной обиды.
– Любой, кто не поленился бы внимательно посмотреть вокруг, сразу же понял бы, что с этой землей что-то неладно, – сухо парировал он. – Здесь пасется столько скота, что уже не хватает травы, а нет травы – значит, влага не задерживается в земле. Если бы два года назад хоть кто-нибудь внял моим советам, то сейчас все могло быть совсем иначе. – Сняв шляпу, он задумчиво провел рукой по густым темным волосам. – Все отвергли меня, когда я предлагал свою помощь. Действительно, кто я такой, чтобы прислушиваться к моим советам! Всего-навсего сын несчастной Молли О'Брайен и проклятого мексиканца.
Он прилагал большие усилия, чтобы сдержаться, но в его голосе явственно звучала горечь. Слишком давно он жил в атмосфере всеобщей неприязни и недоверия.
Жители Зеркальной долины были возмущены, когда красотка Молли О'Брайен стала женой мексиканца Меррано, простого ковбоя с ранчо. На Молли заглядывались многие, и Пит Дрейк в том числе, но она ни на кого не смотрела до тех пор, пока не появился Мигуэль.
Сразу после свадьбы Меррано купил немного земли у подножия столовой горы и четыре года упорно пытался бороться с ненавистью и подозрительностью местных фермеров. Наконец, когда маленькому Барри исполнилось уже два года, его родители сдались: бросили и землю, и ферму и уехали, не сказав никому ни слова.
Как ни странно, но им сопутствовала удача. Барри много слышал о Зеркальной долине, но не думал о том, чтобы вернуться туда, пока однажды, лет в пятнадцать, ему не пришла в голову мысль о том, что кто-то должен позаботиться об отцовской земле. Он решил, что вернется и будет бороться с той ненавистью, которая когда-то выгнала из долины его родителей, и непременно добьется того, что станет на этой земле своим, сколько бы ни понадобилось для этого времени.
– Ну уж моему-то отцу хорошо известно, как разводить скот, – возразила Кэнди, – он вырастил больше коров, чем ты видел на своем веку.
– Мне двадцать шесть, – упрямо заявил Барри, – в жизни пришлось до многого доходить своим умом, и одно я знаю совершенно точно: возраст человека сам по себе ничего не значит. Когда-то твой отец приехал в богатую плодородную страну и начал разводить скот; он почему-то уверовал в то, что прерия навсегда останется такой же, как в первый день, когда он ее увидел. Все остальные рассуждали примерно так же. Их стада все росли и росли. Наконец коров стало больше, чем могли прокормить пастбища. Как-то заехав к твоему отцу, я пытался объяснить ему это, убедить в том, что нужны перемены, но все бесполезно – он просто счел меня полным дураком.
– Но, Барри, – запротестовала Кэнди, – ведь давным-давно по этим прериям бродили миллионы и миллионы бизонов, и ничего не менялось, так почему же теперь здесь не могут прокормиться всего несколько тысяч голов скота?
– Так же возразил мне и твой отец, – печально улыбнулся Барри. – Но вы оба забыли, что бизоны перемещались с одного пастбища на другое. Они никогда не паслись на одном месте и бродили по огромной территории. К тому времени, как они возвращались, трава успевала снова вырасти. А теперь каждый фермер тщательно огородил свои земли, и скот фактически топчется на пятачке. Трава просто не успевает подняться заново.
Кэнди возмущенно вскинула хорошенькую головку.
– Вечно ты об одном и том же, – раздраженно буркнула она, – неужели нельзя поговорить о чем-то еще?
– Поговорить-то можно, Кэнди, и о многом, если, конечно, слушать друг друга. Почему бы тебе самой не побывать на моей ферме и не взглянуть, что можно сделать с землей, если правильно обращаться с ней?
– К тебе на ферму? – страшно удивилась девушка, но чем больше она думала над его предложением, тем больше ей нравилась эта мысль. Наконец она призналась себе, что просто заинтригована.