Дорога на Стамбул. Часть 2
Шрифт:
Грохнули все стволы. Турок побежал вперед и сунулся головой в землю, точно собирался нырнуть, остальные попадали и только один, петляя, как заяц, побежал назад. Осип, вел его на прицеле и когда решил не стрелять – пусть убегае, грохнуло сразу несколько выстрелов, болгары успели перезарядить ружья. Вокруг турка взвилась фонтанчиками пыль на дороге, а сам он, вдруг остановился и пошел назад. Сделав несколько шагов, закачался и сел в пыль. Все стрелки неотрывно смотрели на него, потому, что вид чужой смерти завораживает, будто
– Ура! – вскрикнул восторженный парнишка, который бестолково рассказывал Осипу о турках, но его никто не поддержал. Молча смотрели болгарские мужики на знакомую им с детства, родную дорогу в свое село, где теперь, будто грязные мешки с кукурузой лежало семь вражеских солдат.
– Боже, буди милостив нам грешным… – сказал, крестясь огромной ручищей, сосед Осипа.
Защелкали, перезаряжаемые ружья, пошла по цепи флажка с водой.
– Ну вот, – сказал Осип, чтобы слышали все. – Теперь они про нас знают. Сейчас минут через двадцать построятся и на приступ пойдут. Тут мы должны отбиться. А как начнут в нас с гор стрелять, тогда сразу отходим. А сейчас отбиться должны. Братушки, турок, которого ты уложишь сейчас, не выстрелит в тебя на второй линии…
– Понятно, – заулыбались болгары.
– Держались хорошо! Молодцы.
Турки пошли почти через час, но атака была такой стремительной и яростной, что Осип в горячке стрельбы, было, подумал, что отойти на вторую линию не успеют… Турки добежали уже до самого завала. И болгары стреляли в них через ветки поваленных деревьев с расстояния в две три сажени. Еще бы немного и началась рукопашная, но где то в колонне наступающих лопнула пружина напряжения, и визжащая, вопящая, и стреляющая толпа откатилась обратно, за выступ горы.
– Все, – сказал Осип, – отмахните стрелкам на горах, чтобы спускались, – Отходим.
Не дожидаясь второй атаки, подобрав двоих легко раненных, оборонявшиеся пошли ко второй линии обороны.
– Ну что ? – спросил Осипа сапер, сидевший, как всегда, в тачке, когда они перебрались через вторую баррикаду.
– Да наваляли с полсотни…
– Ну, и славно. Теперь моя партия…, – сказал офицер, вглядываясь в оставленную позицию, – сейчас будет краковяк вприсядку.
– Ваше благородие, – спросил казак, – сколько мы времени отыграли?
– От первого выстрела два часа пятнадцать минут.
– Ого. Я думал – меньше. Так что, скоро может придти подмога…
– Может придти, а может…– словно самому себе сказал офицер. – А болгары то молодцы! Стоят.
– Куда им деваться – это их дом…
– Не скажи…– тут оробеть легко…Страх то с людьми чудеса делает.
«Еще не было страха! Страх то еще весь впереди» – подумал Осип. – Страх начнется, когда турки ворвутся в село. А его, к той поре, и защищать будет уже некому.
На второй линии людей было значительно
– Ты то чего выперся, Петяша, – ходишь то еле – еле. А туда же…
– Не туда же, а сюда же….– сияя белозубой улыбкой и деловито перевязывая раненому руку сказал Петко. – А где мне быть, я же лекарь.
– Да ты еще больной весь…
– Врачи не болеют. – смеялся Кацаров – Покажи ногу. Вот тебя я буду ругать. Ты почему бегаешь! Без ноги хочешь остаться! Рискуешь.
– Мы тут, Петя, все рискуем без голов остаться! – отшутился Зеленов, но перевязать себя дал – мал, когда еще придется к лекарю попасть.
В долине загрохотала бешеная стрельба. Вслед за нею, докатился отчаянный воющий вопль «Алла!», от которого мурашки побежали у Осипа по спине. Стрельба резко прекратилась, а крик усилился еще больше.
– Все – сказал Осип саперу, – Взяли завал.
– Это не завал… Это не завал…– шептал, как помешанный офицер, кусая тонкие синеватые губы, которые тряслись, а все изможденное ранением лицо покрылось бисеренками пота. – Это не завал! Вот сейчас завал будет. – он неотрывно смотрел на стрелку часов, которые держал в руке.
– К бою! К бою – подали команду, по второй линии обороны.– Турки показались…
Офицер вытащил револьвер и, дважды, выстрелил вверх. Через секунду грохот и гул покатился по горам. Осип увидел, как высоко над дорогой, от скалы прыснуло огнем, отделился громадный кусок, и с дымом, с пылью, весь в обломках камней, и рассыпаясь на части, рухнул вниз, туда, где только, что Осип с болгарами держали оборону.
– Вот теперь завал! – утирая пот, сказал капитан саперов, откидывась на подушку, в своей тачке. – Знайте Петербургское императорское инженерное училище!
Пыльный вал выкатился из ущелья, запорошил стрелкам глаза, сорвал шапки… Там откуда только что вернулся Осип заклубилось пыльное облако. Все пространство перед баррикадой заволокло пылью.
– Посматривайте, посматривайте… – кричали русские унтера болгарам, но ничего не было видно, в этой, налетевшей после, обвала пыли. Когда она чуть осела, Осип увидел, что два подростка, которые возили, сменясь, на тачке капитана саперов, помогают Петко переложить его на носилки, а сам офицер без сознания и руки у него болтаются, как у тряпичной куклы.
– Надорвался, – сказал ни к кому не обращаясь Осип. – От волнения сознание потерял. Видать трудная рана – то у него.
– Таперя турки вовсе озвереют! – сказал, стоящий рядом с Осипом круглый будто налитой мышцами, егерь. – Таперя пощады не будет.
– А ее никогда не было, – сказал старик Илия, вроде бы двоюродный дед Петко, тот самый, которому турок в детстве отрезал уши. Он удобно и основательно сидел на принесенном из дома табурете, деловито разместив старое ружье в амбразуре.