Дорога на Стамбул. Часть 2
Шрифт:
– Эх , – подумал Осип, – хорошего бы исповедника, как отец Венеамин в Жулановке или полковой священник…А тут священник был незнакомый, да может и по- русски плохо понимает. Осип видел его там, на завале, – геройский батюшка. Достойно в строю со всеми стоял. Не дрогнул… Но исповеднику другое геройство нужно… А есть ли оно у него. Сумеет ли он всю тяготу душевную взять на себя ? Это ведь может одному из сотни священников дается. Да и молодой он еще…Однако ведь как сказано в «Слове о законе о благодати», которое когда то вслух читал по старой рукописной книге всей семье и всем
– Казак! – кричали они . – А мы тебя всюду ищем! Куда ты пропал! – все были уже сильно навеселе. – Ты же у нас герой!…
К Осипу тянулись руки с плоскими винными баклагами, солдаты лезли целоваться. Раздвигая шумящих «братушек» к Осипу шел пузатый и благообразный староста.
– Уважаемый брат! – начал он торжественно свою речь, но дальше этого вступления не пошло…– Он долго отдувался , отыскивая подходящие слова., но видать ничего на ум не приходило и тогда махнув рукой, от избытка чувств он притиснул Осипа к огромному животу смачно расцеловал в обе щеки и, смахивая слезы, провозгласил. – Вечната дружба! Сердечната благодарност.
Театрально хлопнул в ладоши и Осип глазам не поверил! Болгары вели сказочной красоты коня. Конь был высокий, строевой, он храпел и шарахался, выворачивая белки и роняя пену с трензелей.
– Сей скромны дар! Весьма то…скромны… На большую любов да дружбу и вечну благодарност! – вероятно, это была самая длинная и самая прочувственная речь, сказанная сельским старостой, с которой он передал, в шапке, в знак уважения, чтобы не касаться рукою, повод Осипу. Осипа кинуло в жар от такого подарка.
Не находя достойных ответных слов, он перехватил повод. Конь, почувствовав сразу, твердую хозяйскую руку, мелко задрожал и стал приплясывать на задних ногах.
– Ооооо…Ооооо – начал оглаживать его Осип. – И конь, пофыркивая на незнакомые запахи, замер ,словно сжатая пружина ,готовая в любую минуту сорваться и начать бить все вокруг. Болгары и солдаты примолкли, завороженные этим поединком человека и коня.Как только Осип делал шаг вперед – горячий конь рвался и вставал на дыбы.
– Осип, – позвал побратима Петко. – А вот попробуй, накинь…
Из вороха турецких мундиров, доставшихся Кацаровым при дележе трофеев, он вытащил подходящий Осипу по размеру.Не выпуская повода, боясь что конь вырвется и пойдет крушить все вокруг, Зеленов натянул синий турецкий мундир, который почти ничем не отличался от казачьего, даже канты выпушки над мысками обшлагов были красными, как у донских казаков.
– Ты ему еще феску подари…– засмеялись болгары. – Будет совсем паша.
Но конь перестал храпеть и потянулся доверчивыми губами к мягкому сукну.
– Ну, вот и молодец, вот и умница , – оглаживал его казак. Конь мелко тряс кожей, но не шарахался. – Хороший… Хороший…
Вездесущая Радка, притащила седло, которое Осип снял с погибшего Васьки и возил за собою, зная, что когда-нибудь у него снова будет конь… Ну и не бросать же дорогую , покупную и столь необходимую казаку, вещь. Не даром считалось, что потерять седло для казака не только убыток, но и позор…
Ко всеобщему удивлению ,конь даже успокоился, когда Осип его стал седлать. Седло, к великой радости Зеленова, оказалось впору этому новому коню. Разволновавшись, Осип позабыл ,что нога –то у него не очень годная для прыжка и оттолкнувшись, чуть не ослеп от боли. Поэтому привычно вскочить в седло, не касаясь стремени, не получилось. Пришлось подойти к крыльцу и сесть со ступенек, будто малому ребенку…Казак застыдился своей слабости, но болгары, сочувственно, молчали… А вот когда Осип поднялся в стремя и укоренился в седле восхищенно зацокали языками…
Осип подобрал коня, попробовал как тот слушает повод ,сдает в затылке и по десяткам примет, убедился, что конь хорош и выезжан хорошо. К удивлению своему, Осип почувствовал, что конь понимает его казачью посадку. И когда Осип взял повод по-казачьи, конь сразу покорился и совершенно успокоился…
– Ого, – сказал Осип, – а конь – то не турецкий.
– Как не турецкий, у турок взят…– загалдели болгары.
– Да, выезжан-то он по-казачьи, – сказал Осип и подумал, что может быть хозяином коня был какой-нибудь казак некрасовец, воевавший на стороне турок.
Наклонясь в воротах, Осип неспешно выехал на улицу. Весь этот золотой день и привычное покачивание в седле, родное пофыркивание коня, а может быть и физическое ощущение выздоровления, после ранения, сегодняшняя победа и то, что остался жив, наполнили его таким счастьем, что он чуть не запел… Он проехал улицей, конь звонко процокал подковами по булыжной мостовой. Выехал за деревню и тут, на мягкой проселочной дороге, сначала поставил коня на рысь, а затем, пошел во весь мах наметом. Проскакав с версту, он перешел опять на рысь, и вернулся во двор. Конь был совершенно сухим, словно и не слался только, что в бешеной скачке…
– Ну, – сказал, спешиваясь, Осип, болгарам, которые ждали его возвращения, – вот удружили, так удружили! В ноги вам готов поклониться…
Мужики похлопывали его по плечам . Осип хлебнул из поднесенной фляжки , помочил вином руку и помазал коню челку – на счастье!
– Как мундир то тебе в пору. – сказал Петко – словно на тебя пошит.
– И мундир кстати! – благодарил Осип. – У нас, правда , по обычаю ,нельзя чужое надевать ,так ведь это новый, не ношеный, даром что турецкий..
– Да он все равно, что казачий, никакой разницы… – сказал кругленький егерь ,который уже, судя то пламенеющему носу, изрядно хлебнул ракии… – Носи на здоровье! Я вот тоже сапогами разжился. Офицерскими. Мои то в полном художестве… Без подметок то есть! Вишь я тута в болгарских чувяках ходил… А в полк то возвращаться в чувяках не гоже…
– Ты в этом мундире – взаправдошный турок! – сказал второй егерь, с которым Осип обучал болгар стрельбе. – Натурально! Как есть турок по всему…
– Да казаки они турки и есть! Вона и носы, и опять же черные …