Дорога Отчаяния
Шрифт:
Таасмин Манделла смотрела прямо перед собой на горизонт, прищурившись от яркого света.
— Послушай, мы должны что-то с этим сделать. Правильно? Хорошо. Итак, что ты скажешь насчет того, чтобы вернуться со мной к родителям? Если ты не хочешь домой, Рути о тебе позаботится — примешь ванну, умоешься, оденешься в чистую одежду, а? Ну как?
Порыв ветра окутал Доминика Фронтеру зловонием. Он поперхнулся.
— Таасмин, Дорога Отчаяния уже не та, что раньше, и в прошлое мы вернуться не можем. Город растет тем больше, чем ближе Четырнадцатая Декада. Такого рода поведение неприемлемо. Ну что, ты идешь?
Не меняя позы, Тасмин Манделла ответила:
— Нет.
Она не произнесла ни слова за последние пятьдесят пять дней и звук собственного голоса вызвал у нее отвращение. Доминик Фронтера поднялся, пожал плечами и отправился вниз по скалам
Три дня она просидела, скрестив ноги, на вершине столпа, без сна, еды и воды, не двигаясь, загоняя крик плоти вниз вниз вниз, вон вон вон. Утром четвертого дня Таасмин Манделла пошевелилась. Долгой ночью ей снилось, что она обратилась в камень, однако утром она пошевелилась. Крохотное движение — высохшие глазные яблоки чуть переместились вслед за облаком, набегающим с юга, одиноким темным облачком, пронизанным солнечными лучами. Облачко издавало гудение, как рой рассерженных пчел. Когда оно приблизилось, Таасмин Манделла увидела, что оно состоит из маленьких частичек, находящихся в непрестанном движении — действительно, в точности как рой насекомых. Ближе, еще ближе подплывало облако и, к своему изумлению (Таасмин Манделла все еще была в некоторой подвержена человеческим чувствам) она разглядела, что это тысячи тысяч ангельских существ, прокладывающих блаженный путь сквозь верхние слои атмосферы. Они походили на ангела, освобожденного Раджандрой Дасом из Чатоквы Адама Блэка, и держались в воздухе за счет невероятного разообразия летательных приспособлений: крыльев, пропеллеров, ракет, аэродинамических поверхностей, роторов, баллонов и турбин. Ангельское воинство двигалось мимо нее на юг — их было так много, что они могли заложить петлю в тропопаузе, чтобы прошествовать перед нею снова. Затем от жужжащего облака отделился массивный аппарат — коробкообразный летающий объект, мерцающий синевой и серебром, не меньше километра в длину. Его причудливая конструкция напомнила Таасмин изображения рикш и автомобилей из маминой книжки с картинками. На его тупом носу широко щерилась решетка радиатора, украшенная буквами размером с Таасмин Манделлу, складывающимися в слово «Плимут». Ниже решетки располагался прямоугольный ярко–синий щит с желтой надписью:
ГОСУДАРСТВО БАРСУМ, СВ. КАТЯ
Голубой Плимут завис высоко над каменной колонной, и пока Таасмин пыталась угадать его возможное предназначение (инженерное средство РОТЭК, межзвездная колесница, летающий рынок, фокусы солнца и скал), хор ангелов спланировал к нему и запел под аккомпанемент цитры, серпента, окарины, крумгорна и стратокастера:
Ду воп а би боп
Шуби–дуби ду
Ду воп шоуди–шоуди
Э боп бам бу
Би боп э лула
Шибоп шуби ду
Ри боп э лула
Бибоп бам бу.
Одинокий ангел выпорхнул из неземного хора и с помощью вертолетных винтов спустился вниз, оказавшись лицом к лицу с Таасмин Манделлой.
Безупречным амфибрахием он продекламировал следующее:
О благословенная перстная ныне новину
Прими. Уготовь себя стать пред священною кирой
Священною девой, владычицей Тарса.
Узри Явленье Кати Преблагой
Лопасти контрротора вознесли ангела обратно в небеса. Большой Голубой Плимут всеми своими пятитрубными клаксонами исполнил древнюю–древнюю мелодию под названием «Дикси» и выдвинул аппарель. Маленькая коротко подстриженная женщина, одетая в сияющий белый видеокостюм, сошла по трапу и двинулась в сторону Таасмин Манделлы, раскинув руки в универсальном жесте приветствия.
29
Впервые увидев город Кершоу, столицу Корпорации Вифлеем Арес, Джонни Сталин не мог толком понять, что же он, собственно, видит. Если смотреть из окна арестантского вагона, грохочущего сквозь гряду холмов цвета сланца и ржавчины, то казалось, что видишь простой куб, черный, как закрытые веки, украшенный по карнизу золотой надписью КОРПОРАЦИЯ ВИФЛЕЕМ АРЕС КОРПОРАЦИЯ ВИФЛЕЕМ АРЕС КОРПОРАЦИЯ ВИФЛЕЕМ АРЕС КОРПОРАЦИЯ ВИФЛЕЕМ АРЕС. При этом он не мог оценить пропорции куба, ибо тот стоял посередине грязного пруда, напрочь убивавшего всякое чувство перспективы. Затем он увидел облака. Это были грязно–белые кучевые облака, похожие на испачканный хлопок, которые клубились где-то на уровне трех четвертей высоты куба. Джонни Сталин отпрянул от окна и попытался спрятаться от того, что увидел.
Ребро куба должно была равняться почти трем километрам.
Теперь мир приобрел истинные пропорции: холмы покрывала короста дымящих топок и литейных, а пруд был вовсе не прудом, а огромным озером, в центре которого высился Кершоу. Ужасающее очарование этой сцены вернуло его к окну. Тоненькие ниточку, связывающие куб с берегами озера, как он теперь видел, были земляными дамбами, достаточно широкими, чтобы вместить двухколейные железнодорожные пути, а то, что он сперва принял за птиц, порхающих вокруг куба, оказалось вертолетами и дирижаблями.
Ярмарочный суд вкатил на дамбу. Мимо пулями проносились черно–золотые экспрессы, сотрясая поезд волнами сжатого воздуха. В промежутках между ними Джонни Сталин первый раз увидел озеро вблизи. Оно, казалось, было наполнено маслянистым отстоем, пузырящимся и испускающим пар. Лоскуты хромово–желтого и ржаво–красного усеивали его поверхность, вдалеке нефтяной гейзер выпустил струю черной мерзости, а участок озера размером с небольшой город взорвался желтыми серными каскадами кипящей кислотной грязи, разлетевшимися на сотни метров во всех направлениях. Не дальше, чем в километре от дамбы из полимеризующейся пузырчатой массы пер некий гигантский розовый объект — сложная конструкция из шпилей и решеток, опрокинувшийся собор, обреченный на вечное разжижение под собственным весом.
Джонни Сталин в ужасе заскулил. Он не мог постичь это адское место. Затем он увидел нечто, казавшееся человеческой фигурой в странных одеждах, шагающее по далекому берегу. Это признак жизни на химической целине подбодрил его. Он не знал, да и не задумывался, что эта фигура была на самом деле Акционером Города Кершоу, прогуливающимся в слоноподобном противогазе и герметичном костюме по чудесным берегам Сисса, отравленного озера. Призматически чистые цвета и радужное сияние озера, его стремительные гейзеры, его извержения и спонтанно разрастающиеся полимерные острова чрезвычайно ценились Акционерами Кершоу: меланхолическая атмосфера Бухты Сепии, должным образом отфильтрованная сквозь респиратор и обогащенная кислородом, весьма способствовала размышлениям о любви и ее утрате; Зеленый Залив, богатый нитратами меди, стимулировал безмятежность и ясность мышления, необходимые для принятия управленческих решений; слегка гниющий Желтый Залив, дышащий ощущением тщетности всего земного, излюбленное место самоубийц; Синий Залив, печальный, задумчивый; Красный Залив, милый сердцу младших менеджеров — агрессивный и динамичный. Менеджеры, совершающие променад по ржавым берегам, увидели возвращение Ярмарочного суда, увидели странный полимерный химоид, воздвигавшийся из химического варева и обменялись восторженными мнениями через шлемофоны. Подобные феномены считались счастливыми предзнаменованиями —они сулили свидетелю удачу в любви и успехи в делах. Путешественнику, прибывающего в Кершоу, они предвещали великую судьбу. Джонни Сталин, просидевший взаперти восемь дней, ничего не знал о предзнаменованиях и предвестиях. Он вообще ничего не знал о Корпорации Вифлеем Арес. Скоро узнает.