Дорога Патриарха
Шрифт:
– Дьявол тебя забери, Тоссо-паш, - проворчал вошедший в лачугу часом позже человек.
– Если снова обделаешься, проваливай на…
С зажженной свечой он двинулся прямиком к столу, но услышал, как за его спиной закрылась дверь. Значит, кто-то забрался в дом.
Белриггер обернулся.
– Ты не Тоссо, - сказал он, смерив незнакомца взглядом.
Энтрери тоже смотрел на него, сомнений не было - перед ним отец. Годы его не пощадили. Он высох, выглядел изможденным,
Энтрери бросил взгляд через его плечо в угол, и отец тоже туда посмотрел, повыше подняв свечку. В углу лицом вниз лежал Тоссо-паш, и под животом у него натекла небольшая лужа крови.
Белриггер круто развернулся, лицо его перекосилось от ужаса и злобы. Незнакомец направил на него меч с необычным, кроваво-красным лезвием, и если старик и хотел броситься на непрошеного гостя, то сразу передумал.
– Кто ты?
– выдохнул он.
– Тот, кто сводит счеты.
– Ты убил Тоссо?
– Может, он и жив еще. От ранений в живот умирают медленно.
Белриггер поперхнулся.
– Ты знаешь, что он со мной делал, - добавил Энтрери.
– С тобой?
– с трудом выговорил старик - Да кто ты такой?
– Похоже, у тебя нет никаких семейных привязанностей, - рассмеялся убийца.
– Хотя меня это не удивляет.
– Семейных?
– повторил старик, бестолково тараща глаза.
– Ты кто?
– Сам знаешь.
– Так, мне это надоело, - решительно заявил Белриггер и сделал движение к двери.
В то же мгновение острие красного меча кольнуло его под подбородок. Слегка повернув руку, Энтрери оттеснил отца к столу и, чуть нажав, заставил плюхнуться на стул.
– Много раз я слышал эти слова, - проговорил он и, подтянув к себе второй стул, перегородил дорогу к выходу.
– Только обычно после них ты меня бил.
У Белриггера перехватило дыхание.
– Артемис?
– едва слышно прошептал он.
– Неужели я так сильно изменился, отец?
Старик довольно быстро справился с собой.
– Что ты здесь делаешь?
– спросил он, бегло осмотрев одежду и оружие.- Ты же сбежал. Зачем вернулся?
– Сбежал?! Меня продали в рабство!
Фыркнув, Белриггер поглядел в сторону.
– Тебе кажется, что это весело?!
– стукнув кулаком по столу, крикнул Энтрери.
– А мне-то что? Не я ж тебя продал.
– Какой у меня любящий папаша!
– с кривой усмешкой сказал убийца.
Как ни странно, Белриггер расхохотался ему в лицо.
– А Тоссо так не веселился, - хмуро заметил Энтрери, и старик сразу помрачнел.
– Что тебе нужно?
– Хочу узнать, что с матерью. Она жива?
По насмешливому взгляду отца Энтрери догадался, каким будет ответ.
– Тебя ж в
Убийца кивнул.
– Так вот, Шанали померла, когда ты еще туда и не добрался, хоть купцы и гнали лошадей вовсю. Дурень ты, она ж знала, что ей недолго осталось. А то, думаешь, продала бы она своего любименького сыночка?
Мысли в голове Энтрери понеслись вихрем. Он припомнил мать, какой видел ее в последний раз, и вдруг понял, что такой убитый вид у нее был совсем по другой причине.
– Мне даже жаль было эту шлюшку, - сказал Белриггер и тут же получил от Энтрери увесистую пощечину.
Убийца сел на место, а старик, с ненавистью глядя на него, сплюнул кровь.
– У нее выхода не было, - сказал он.
– Нужно было заплатить жрецам, чтобы спасли ее жалкую жизнь, потому что брать в уплату за молитвы и чары ее источенное болезнью тело они уже брезговали. Вот она тебя и продала, а они взяли деньги. А она все равно померла. Не верю я, что они хоть что-то сделали, чтобы ей помочь.
Белриггер умолк, и Энтрери долго сидел, переваривая все, что услышал.
– Ну что, убивец, получил, что искал?
– подал голос старик.
– Она меня продала?
– Разве я тебе не это только что сказал?
– А родной отец меня защищал, - с горечью промолвил Энтрери.
– Родной отец?
– спросил Белриггер.
– А ты его знаешь?
Энтрери сжал зубы.
– Ты что же, придурок, считаешь меня своим отцом?
– расхохотался старик - Вот олух! Да не отец я тебе. Был бы ты мне родным сыном, я бы, может, вколотил в тебя побольше толку.
– Лжешь.
– Когда мы с Шанали встретились, она уже была брюхата. Да, потому что подкладывалась под жрецов. Как и все девки. Ты, может, сильно мал был, когда уехал, потому и не знаешь, а вообще почти все пацанята, что тут по улице гоняют, - их семя, жрецов.- Он фыркнул.
– Я дал ей место, чтобы жить, а она мне взамен - небольшие радости.
Энтрери почти не слушал его. Он вспоминал, как видел в детстве мужчин, приходивших к ним в дом, плативших Белриггеру и потом лезших в постель к матери. Он закрыл глаза: ему почти захотелось, чтобы Белриггер бросился на него, воспользовавшись моментом, схватил кинжал и вонзил в сердце. Он бы не сопротивлялся.
Но старик даже не шелохнулся, он смеялся, смеялся, пока Энтрери не открыл глаза и не посмотрел на него так, что тот смолк.
Белриггер как-то неловко закашлялся.
Энтрери встал и спрятал меч в ножны.
– Поднимайся, - сказал он старику.
Белриггер с вызовом поглядел на него:
– Это еще зачем?
– Вставай.
– И с этими словами убийца разбил ему нос кулаком.
Старик встал, вытирая кровь рукой.
– Что тебе надо? Я все рассказал, я тебе не отец.