Дорога шамана
Шрифт:
Неожиданно с верхней палубы раздался ружейный выстрел, и железные пули разорвали в клочья парус чародея. Я еще слышал звук выстрела, когда лодочка наклонилась и человек упал в воду. Через пару мгновений мимо меня проплыло облако едкого дыма, сразу защипало глаза и стало трудно дышать. Сердитые крики капитана и громкий смех молодых наследников едва долетали до меня сквозь шум в ушах. Будущие лорды стояли наверху, обняв друг друга за плечи, и весело хохотали над своей шуткой. Я снова посмотрел на лодку чародея, но не увидел ничего, кроме черной воды.
–
Капитан Рошер уже мчался к трапу на верхнюю палубу. Один из бывших кочевников оказался быстрее. Он не стал пользоваться лестницей, а взобрался по стене каюты и, схватив ружье, с силой швырнул его в воду. Раздался громкий всплеск. Через несколько мгновений появился проводник, который, видимо, услышал выстрел. Он вцепился в жителя равнин и начал что-то быстро говорить на его родном языке, не подпуская к молодым людям. В это время капитан поспешно поднимался по лестнице. На нижней палубе второй дикарь метался, вглядываясь в воду и надеясь увидеть там чародея. Я перегнулся через перила, но было так темно, что я даже нашего следа не мог различить.
– Я его не вижу! – крикнул я.
Через несколько мгновений подошел отец и взял меня за руку.
– Идем в нашу каюту, Невар. Мы ничего не сделали, и нас это не касается. Мы не будем ни во что вмешиваться.
– Они застрелили чародея ветра! – От пережитого ужаса сердце отчаянно билось у меня в груди. – Они его убили!
– Они выстрелили в парус. Железная пуля уничтожила заклинание, которое он сотворил. Больше ничего, – настаивал мой отец.
– Но его нет!
Отец посмотрел на воду, а затем сильнее потянул меня за руку.
– Он наверняка поплыл к берегу. И сейчас уже далеко от нас, поэтому ты его не видишь. Идем.
Я пошел за ним, но очень неохотно. На верхней палубе капитан Рошер орал на проводника, что он должен следить за «этими вечно пьяными юнцами», а один из молодых аристократов громко вопил, жалуясь, что ружье стоило больших денег и капитан должен возместить ему всю сумму. Первый житель равнин все еще находился на верхней палубе и что-то кричал на своем языке, сердито размахивая кулаками. Капитан стоял между ним и остальными.
Я в оцепенении последовал за отцом в нашу каюту. Когда мы вошли, он зажег лампу и крепко закрыл дверь, словно хотел таким образом оставить все произошедшее снаружи.
– Отец, они убили того человека, – дрожащим голосом упрямо повторил я.
Голос отца звучал глухо, но совершенно спокойно.
– Невар, ты не можешь этого знать наверняка. Я видел, как пули разорвали в клочья парус. Но даже если какая-то попала в самого чародея, с такого расстояния она могла лишь оцарапать кожу.
Неожиданно я разозлился – меня бесили его доводы и здравый смысл.
– Может быть, они его и не застрелили, но он утонул из-за них. Какая разница?
– Сядь, – ровным голосом велел отец. Я повиновался скорее потому, что у меня дрожали колени, а не следуя его приказу. – Невар, послушай меня. Мы не знаем, попала ли в чародея пуля. Мы не знаем,
Неожиданно я понял, что у меня закончились все слова. Во мне сражались удивление, охватившее меня при виде чародея, и потрясение от того, с каким хладнокровием охотники разрушили его заклинание. Я всей душой хотел верить, что отец прав и что чародею удалось спастись. Но еще я ощущал где-то в самой глубине своего существа диковинную боль, словно эти отвратительные люди не только бездумно уничтожили чудо, но и какую-то частичку меня самого. Я видел мага всего несколько мгновений, но почувствовал тогда, что отдал бы абсолютно все за возможность управлять силой, которая с такой легкостью несла его лодку. Я сжал руки и засунул их между коленями.
– Наверное, мне не суждено больше увидеть ничего подобного.
– Наверное. Чародеи ветра всегда были редкостью.
– Отец, они заслужили наказание. Даже если они его не убили, они ведь могли. Самое меньшее – они утопили его суденышко и своим легкомысленным поведением заставили из последних сил бороться за жизнь. За что? Что он им сделал?
Отец не захотел отвечать на мой вопрос, сделав вид, что его не услышал.
– Невар, на корабле капитан – это закон, – сказал он. – Пусть он сам разбирается с ними. Наше вмешательство могло только все испортить.
– Не вижу, каким образом.
– А ты представь, если бы те двое жителей равнин пришли в неуправляемую ярость, – мягко проговорил отец. – Если у нашего капитана хватит ума, он при первой же возможности высадит молодых людей и их проводника, но прежде позаботится о том, чтобы они заплатили дикарям, ставшим свидетелями произошедшего, кругленькую сумму. В отличие от гернийцев они не видят ничего постыдного в подкупе. Жители равнин считают, что, поскольку умершего нельзя вернуть, а оскорбление смыть, нет ничего плохого в том, чтобы взять деньги в качестве доказательства раскаяния виновного в содеянном и его желания загладить свой поступок. Пусть капитан Рошер сам с ними разбирается, – повторил отец. – Это приказ. Мы больше не будем говорить о случившемся и ничего не станем делать по этому поводу.
Я не был до конца согласен с его доводами, но придумать достойного возражения не мог. В следующем городе охотников, проводника и их трофеи без особых церемоний сгрузили на берег. Я больше не видел и тех двух матросов и так никогда и не узнал, ушли они сами или капитан их уволил. Вполне возможно, что они взяли свои деньги и отправились восвояси. На барже появились два новых матроса, и через час мы отчалили. Капитана явно вывел из равновесия этот трагический случай, но никто о нем больше не говорил, а я еще долго переживал по поводу произошедшего.